Мемуары мессира д'Артаньяна

/Посулы./ Я поверил в это, по крайней мере, и, не желая задерживаться на столь хорошем пути после того, как я его так славно начал, по моему мнению, я сказал ему, хотя он мог бы адресоваться к другим, может быть, имеющим больше влияния, чем я, чтобы обеспечить ему доброе расположение Двора, предполагая, во всяком случае, что моя речь произвела на него какое-то впечатление, пропитание, какое я получал в течение некоторого времени от Месье Кардинала, давало мне к нему достаточный доступ, чтобы пользой ему послужить подле Его Преосвященства, если он пожелает мне в этом довериться; я получу от этого двойное удовольствие, поскольку вместе с услугой, какую я окажу Его Величеству, я надеюсь, мне удастся и завоевать его дружбу. Я не знаю, позволил ли он мне сказать все, что я хотел, дабы ловко выпытать мои мысли, или же действительно намереваясь мне поверить. Как бы там ни было, так как я не мог постоянно пребывать в молчании, а то, что я ему сказал, требовало ответа, он проговорил в конце концов, вынуждая меня сказать ему еще больше, что был какой-то резон во всем том, что я ему внушал; но, наконец, после того шага, что он сделал, казалось, не было больше дороги назад; вся его судьба теперь находилась в руках Месье Принца; он уже начал совершать значительные вещи ради него; из прапорщика, кем он был в его Полку, он возвысил его до достоинства Коменданта такого важного города, каким был Рокруа; Месье Кардинал, через чей канал текли все милости Двора, не будет в настроении ни сделать для него то же самое, ни даже близкое к этому; он был тверд, как гвоздь, когда заходила речь что бы то ни было отдать; я знал это лучше, чем кто-либо другой, я, кто прошел через его руки, и вот почему было бы бесполезно мне о нем рассказывать. Я ему ответил, что Его Преосвященство действительно считался достаточно скупым, и с моей стороны было бы безумием намереваться оправдывать его по этому поводу; тем не менее, в какой бы скупости он ни мог быть заподозрен, не надо было полагать, будто он упорствовал в ней, когда дело доходило до службы Его Величеству; надо быть уверенным по правде, что он не даст ему Наместничества сразу же после его расставания с Принцем; политика не допустит такой неуместной вещи; я его самого призываю в судьи, его, кому известно лучше, чем мне, что когда хоть раз человек замешан в бунте, требуется время, дабы изгладилась даже память об этом. Он прервал меня на этом слове и сказал — поскольку память об этом остается в душе, он считает меня слишком справедливым и бескорыстным, чтобы советовать ему такое примирение, какое навсегда оставит его под подозрением, а, значит, и соглашение ничему не послужит, и, следовательно, он гораздо лучше сделает, удержавшись там, где он был, чем перейдя в партию, где на него всегда будут смотреть, как на предателя; он был уважаем в своей, и так как с ним не будут так же считаться в партии Короля, ему надо было бы потерять или разум, или честь, чтобы позволить себе увлечься моими словами.