Мемуары мессира д'Артаньяна

Едва Месье Кольбер де Молевриер объявился во главе второй Роты мушкетеров, как вся Франция, дабы угодить его брату, разумеется, скорее, чем ему самому, постаралась пристроить своих детей в его Роту. Одни только Маркизы да Графы были теперь мушкетерами, из каких она состояла, тогда как те, во главе которых я имел честь находиться, выглядели по сравнению с ними, так сказать, старыми козлами. Но большие Сеньоры, кто вступили туда поначалу, дабы подольститься к Королю, удалились оттуда с течением времени; итак, если и есть там еще люди высокого происхождения, они далеко не из первых Домов Королевства, как это было вначале, но всего лишь из тех, что зовутся добрым дворянством. Желание, каким был обуреваем Месье де Молевриер, меня опередить и утвердиться на моих развалинах в сознании Его Величества, приводило к тому, что он изобретал тысячу сортов расходов, каких, по его мнению, я не смог бы выдержать, ни я сам, ни мои мушкетеры. Я говорю — мои мушкетеры, хотя прекрасно знаю, что я не должен был бы говорить таким образом, поскольку они были мушкетерами Короля, а вовсе не моими — но если я это и делаю, то только потому, что это наиболее естественный язык, чем какой-либо другой, хотя он и не соответствует всем формам. Пусть же меня не упрекают в этом, хотя я и ущербен с этой стороны, поскольку это небольшая ущербность, когда сам признаешь свою ошибку и когда не прибегаешь к уловкам, лишь бы себя ни в чем не обвинить.

/Супружеские несчастья или безумие жениться./ Мне еще повезло, при том намерении, какое имел Месье де Молевриер вот так сыграть со мной шутку, иметь любовницей богатую женщину, испытывавшую ко мне достаточно дружбы, чтобы разделить свое состояние с моим. Поскольку, наконец, я нашел себе совсем новую, и хорошо бы мне кое-что рассказать о ней, прежде чем пойти дальше. Я женился, как и другие, потому что, кажется, если это и безумие, так как на самом деле я полагаю его таковым, и даже очень большим, а именно — жениться, это, по меньшей мере, безумие, какое позволено сделать один раз. Я женился на женщине чрезвычайно ревнивой, и каковая изводила меня до такой степени, что если я куда-нибудь выходил, она в то же время пускала тысячу шпионов по моим стопам. Она довольно дурно проводила свое время за подобным занятием и заставляла меня не менее дурно проводить мое. Я не тот человек, чтобы сносить обвинительные речи, с какими она обращалась ко мне всякий раз, когда я ходил в такое место, какое ей не нравилось. Мы частенько затевали вместе перебранки по этому поводу. Я высказывал ей об этом мои скромные ощущения с полной свободой. Она не желала получать выговоры, какие я ей делал. Вот так отношения все больше и больше обострялись между нами обоими, так что, когда я однажды спросил, будет ли хуже мне увидеться с Мадам такой-то, чем ей навестить Месье де…, она воспользовалась удобным случаем, дабы удалиться в монастырь. Так как все на свете смеялись над ее ревностью, вплоть до ее подруг, среди каковых не нашлось ни одной, кто не бросила бы в нее камень, она была счастлива уверять, будто бы это я был ревнивцем, а вовсе не она. Итак, она распространила повсюду тот упрек, что я ей сделал, приговаривая при этом, что, дабы не подвергаться больше моим злобным настроениям и не выслушивать больше такие упреки, она предпочитала лучше сразу отказаться от мира, чем жить в нем столь несчастной.

/Как преуспеть в браке./ Слухи о таких речах тотчас же дошли до меня, и так как я обладал большим рассудком, чем она, и я побоялся, как бы, желая себя оправдать, она не уверила весь свет в таких вещах, каких никогда не было, я сказал ей вернуться, потому как самые короткие помешательства всегда наилучшие. Я слишком хорошо знал свет, чтобы не понимать, чем дольше она будет вести эти разговоры, тем скорее склонность к злословию на своего ближнего заставит принять эти мечтания за правду. Но быть женщиной и быть разумной далеко не всегда одно и то же; итак, она отвергла мое предложение, как если бы я собирался принести ей огромный вред. Я сожалел о ее ослеплении, и это все, что я мог сделать в том положении, в каком пребывал, поскольку она не желала прислушаться к голосу разума. Я оставил ее в монастыре, раз уж ей там так сильно понравилось. Я не знаю, впрочем, так ли это было, но так ли это или же не так, мне хорошо известно, что она все еще там, а у меня не возникало больше желания ее оттуда извлечь. Она выказала себя гордой со своей стороны, в том роде, что, не захотев просить меня ее оттуда забрать, она осталась у нее, а я у себя. Вот так удается большая часть браков в этом мире, потому как частенько случается, когда женятся, как случилось и со мной самим при женитьбе на ней, люди скорее заботятся или о своем интересе, или о своей страсти, но не о характере персоны, с какой собираются связаться на всю жизнь.