Мемуары наполеоновского гренадера

Возвращаюсь к нашему балу: это был настоящий карнавал – переоделись все. Начали с того, что переодели наших русских женщин во французских дам, т. е. в маркиз, а так как они не знали, как это делать, Фламану и мне было поручено руководить их туалетом. Наши двое русских портных оделись китайцами, я – русским боярином, Фламан – маркизом: все – в разных костюмах, и даже наша маркитантка, Матушка Дюбуа, надела красивое русское национальное платье. Поскольку для наших маркиз париков не нашлось, полковой парикмахер зачесал им волосы. Вместо помады и пудры он использовал сало и муку. Они выглядели великолепно и, когда все были готовы, начались танцы. Я забыл сказать, что в течение всего этого времени мы пили пунш, раздаваемый старым драгуном Миле. Наши маркизы и маркитантка, хотя и могли ещё твердо стоять на ногах, совершенно опьянели от огромного количества выпитого.

По части музыки у нас была флейта старшего сержанта в сопровождении барабана, отбивавшего такт. Мы грянули:

«On va leur percer les flancs
Ram, ram, ram, tam plan;
Tire-lire, ram plan.»

«Мы проломим их фланги
Рам, рам, рам, там план;
Тир-лир, рам план»

(перевод мой. – В.П.)

Музыка заиграла и Матушка Дюбуа пустилась в пляс с нашим квартирмейстером, а маркизы, которым, вероятно, пришлась по вкусу такая дикая музыка, принялись скакать, как ошалелые – вправо, влево, махали руками, дрыгали ногами, то и дело, падали на пол, и опять вскакивали. В них точно дьявол вселился. Нас бы это не удивило, будь они одеты в простое русское платье, но видеть французских маркиз, скачущих как полоумные – это было так смешно, что мы катались со смеху и музыкант не в силах был продолжать играть на флейте. Но барабан не молчал и жарил вовсю. Наши маркизы запрыгали ещё сильнее, пока в изнеможении не повалились на пол. Мы подняли их, зааплодировали, и продолжили пить и плясать до четырёх часов утра.

Матушка Дюбуа, как истинная маркитантка, знавшая цену богатой одежде, надетой на ней – она была шита из золотой и серебряной парчи – ушла, не сказав ни слова. На улице сержант полицейского патруля, увидав в такой ранний час незнакомую даму и, возомнив, что это его счастливый случай, подошёл и попытался схватить её, чтобы увести к себе. Но Матушка Дюбуа – женщина замужняя, да и вдобавок хорошо выпившая пуншу, отвесила ему такую мощную пощёчину, что тот упал. Он закричал, а так как мы ещё не улеглись, то побежали к нему на выручку. Однако сержант так расходился, что нам стоило большого труда убедить его, что он напрасно прицепился к такой женщине, как Матушка Дюбуа.

28-е и 29-е сентября мы провели в поисках продовольствия. Мы выходили на разведку днём, а ночью возвращались забрать добычу.

30-го сентября у нас происходил инспекторский смотр на улице, прямо под окнами наших квартир. По окончании смотра, полковнику вздумалось показать инспектору квартиры полка. Когда дошла очередь до нашей роты, полковник приказал сопровождать себя капитану и дежурному сержанту. Адъютант – майор Рустан, знавший квартиры, шёл впереди и открывал комнаты, где размещалась наша рота. Уже в самом конце осмотра, полковник спросил:

– А как у унтер-офицеров?

– О, им очень удобно, – отвечал адъютант – майор Рустан. И начал открывать двери в наши комнаты.[30]

К несчастью, мы не вынули ключа из дверей в каморку, где жили наши дульсинеи (каморку, которую мы выдавали за встроенный шкаф). Адъютант – майор открывает дверь – и в удивлении смотрит на наших пташек. Не говоря ни слова, он запирает дверь и кладёт ключ в карман. Выйдя на улицу, он показал мне ключ и, смеясь, подошёл ко мне.

– Ах! – сказал он, – у вас птички в клетке, а вы держите их только для себя. Зачем они вам и где вы их взяли, черт возьми?

Тогда я рассказал, как и где я их нашёл, и о том, что они стирают нашу одежду.

– В таком случае, – обратился он к сержанту – майору и ко мне, – не будете ли вы так любезны, одолжить их мне на несколько дней, чтобы выстирать мои грязные рубашки. Надеюсь, что вы, как добрые товарищи, не откажете мне.

В тот же вечер он увёл их. Несомненно, они перестирали всё офицерское белье, потому что вернулись только через неделю.

1-го октября хорошо вооружённый отряд нашего полка был отправлен грабить большую загородную усадьбу в нескольких лье от Москвы. Мы нашли очень мало – только воз сена. На обратном пути мы встретили отряд русской кавалерии, который начал кружить вокруг нас, не осмеливаясь, однако, атаковать. Мы продолжали идти, демонстрируя, что мы тоже не лыком шиты, – хотя нас и гораздо меньше но, все же, выбили из строя нескольких из них. Они отстали от нас только в четверти лье от Москвы.