Мемуары Ники и Аликс

Закон о восьми или девяти месяцах ужасно жесток; у нас есть некоторые люди со сломанными членами, которые могут срастись только через год, но после этого они опять будут годны к службе. А теперь они никак не могут возвратиться в свой полк и таким образом лишаются жалования. А некоторые из них очень бедны и не имеют никакого состояния. Это в самом деле является несправедливостью. Искалеченные, не всегда на всю жизнь, но на долгое время, исполнившие мужественно свой долг, раненые и потом брошенные, как нищие, — их моральное страдание должно быть велико. Некоторые из них спешат обратно в полк, только чтобы не лишиться всего, и из‑за этого могут совершенно потерять здоровье. Конечно, некоторых (немногих) надо торопить обратно в полки, так как они уже способны опять к службе. Это все так сложно.

12 мая 1915 года

Николай II

Николай II

Вчера мне было радостно увидеть 6‑й эскадрон моих гусар, проходивший через станцию. Поезд был остановлен на 15 мин., все люди вышли — и вынесли знамя. Я видел, как они снова садились и отбыли, весело крича «ура». Какое радостное, освежительное чувство!

Драгуны тоже прошли здесь, но твои уланы проехали по другой линии. Я согласен с тобой, душка моя, что мое главное дело — смотреть войска. Я часто беседовал об этом с Воейковым — практически это очень трудно организовать отсюда.

Из Беловежа, конечно, легче. Но, не будучи здесь, я не знаю, где какие войска находятся, а те, что за линией фронта, вечно перемещаются взад и вперед, и их трудно найти. Разъезды в поезде теперь исключаются. Это вроде тупика, как говорят французы!

26 июня 1915 года

Александра Федоровна

Александра Федоровна

Мое желание исполнилось, и я увидела санитарный поезд, который привез свежих раненых из шестой пехотной дивизии, преимущественно Муромцы, Низовские. С серьезными ранениями среди них не было, слава Богу. Многим из них я сказала, что расскажу тебе, что видела их, и их лица просияли.

8 мая 1915 года

Александра Федоровна

Вы, девочки мои, меня не обижаете, но те, кто старше вас, могли бы иногда и думать… но все вполне естественно. Я абсолютно понимаю чувства всех русских и не могу одобрять действия наших врагов. Они слишком ужасны, и поэтому их жестокое поведение так меня ранит, а также то, что я должна выслушивать. Как ты говоришь, я вполне русская, но не могу забыть мою старую родину.[24]

29 октября 1914 года

Александра Федоровна

…Ты знаешь, перед нашим прибытием в Москву три военных поезда с немецкими и австрийскими ранеными отправили с глаз подальше, в Казань — я читала донесение молодого господина (русского), который их принимал, — многие, которых и трогать было нельзя, были еле живы и по дороге умерли, другие с ужасными зловонными ранами, которые несколько дней не перевязывали — так их мучили в убогих санитарных поездах как раз во время их праздника Рождества. Из одного госпиталя раненых послали даже без сопровождения доктора, только с санитарами! Я послала письмо Элле, чтобы она в этом разобралась и устроила хороший нагоняй. Это отвратительно и для меня совершенно непостижимо…

… Говорят, Церковный Собор издал указ не проводить рождественских елок — я собираюсь выяснить, правда ли это, и поднять шум. Это не их дело и не дело Церкви, и зачем лишать удовольствия раненых и детей только потому, что эта традиция пришла из Германии. Какая узость мышления…

14 декабря 1916 года

Александра Федоровна

Представь себе, в лазарете Ольги Орловой был молодой человек, Шведов, с георгиевским крестом (немного подозрительно, как мог вольноопределяющий я получить офицерский крест), мне он сказал, что никогда вольноопределяющимся не был, — совсем мальчик на вид. Когда он уехал, в его столе нашли немецкий шифр, — а теперь я узнаю, что его повесили как шпиона. Это ужасно, — а он просил наших фотографий с подписями — я помню. Как можно было запутать такого мальчика?

13 апреля 1915 года

Николай II

Николай II

В Барачовичах. После церкви, моим черным красавцам‑казакам роздали георгиевские кресты, — многие из них посадили на пику или зарубили по несколько врагов.

(26 января 1915 года)

Александра Федоровна

Александра Федоровна

Татьяна K.[25] получила георгиевскую медаль за то, что побывала, якобы, под огнем — в автомобиле, во время поездки для раздачи подарков эриванцам. Тамошний генерал поднес ей эту медаль. Это неправильно, это понижает ценность ордена — если бомба, граната разрывается вблизи автомобиля, а ты просто катаешься случайно с подарками на руках, но не работаешь под огнем, и ты получаешь, а другие месяцами работают, подобно Ольге, тихо, в одном месте, и так как здесь не пришлось быть под огнем, то они медали не получают. Вот увидишь, в ближайшее время Михень еще вернется, украшенная этим орденом, — тогда уж Елена[26] и Мария гораздо больше заслужили это за их работу в Пруссии в начале войны.

26 января 1915 года

Николай II

Николай II