Мемуары оборотней

– Да, просто нас отправляют на остров стеклодувов Мурано в Венеции, кто-то кого-то там убивает, судя по датчикам наших гоблинов, возможно, присутствует нечто ирреальное. Однако по местным законам какого-то там мохнатого века котам, кошкам и котятам вход на остров запрещен под страхом смерти. Мы не можем тобой рисковать…

– Мной рисковать нельзя, – важно согласился Профессор. – Что ж, прекрасно. Удачи вам на Мурано. А я займусь делом. И уж будь уверена, мы снимем грандиозное кино!

– Конечно, – процедила я сквозь зубы.

– И заработаем кучу денег на продакт-плейсменте. Предлагаю тебе… мм… двенадцать процентов от всей прибыли. Щедро? Еще бы! Потому что все бумаги нам придется оформлять на тебя, – тяжко вздохнул он. – Котам в человеческом мире мало что принадлежит. Хотя я уверен, что без нашей помощи человечество не увидело бы столько киношедевров.

– Угу, – апатично поддакнула я.

– Например, мне доподлинно известно, что именно коту Спилберга целиком принадлежит идея фильма «Челюсти», положившего начало его блестящей мировой карьере. Но несчастное животное умерло в безвестности, не получив ни гроша от доходов за фильм. Даже на приличное питание он был вынужден выпрашивать у скупердяистого хозяина…

– И не говори, – лишь бы хоть что-то сказать, сказала я.

У агента 013 есть пунктик о сверхрасе (точнее, о сверхвиде) котов, то есть о их превосходстве над всеми другими видами обитателей Земли, включая людей. Прикалываться над ним в такие моменты бесполезно, он настолько сам в себе, что тупо не понимает, как смешон….

Пусть наслаждается кинопроцессом, пока может. Потому что я все еще очень и очень сомневалась, что из этого что-то выйдет. К тому же нам с мужем через час нужно быть на Мурано, спасать людей, а это все-таки важнее любого фильма.

Мировой кризис коснулся и нас – в последнее время нам задерживали зарплату и сняли половину праздничных премий. Получается, что хитрый Профессор почуял хороший шанс заработать славу и деньги. Он своего не упустит.

– Алла бирса[8], – пробормотала я, пожала плечами, взяла со стола тарелку с утренней выпечкой и пошла в библиотеку к Алексу.

Он ждал меня в правом крыле, сосредоточенный и явно голодный.

– Венеция и окрестности, – кротко улыбнулся мой муж, кивая на папку с материалами нашего нового дела.

На минуточку мне показалось, что я ослышалась и шеф все-таки шутил. Большая тарелка с татарскими эчпочмаками по бабушкиному рецепту едва не выскользнула из рук.

– Ты сказал Венеция? Нас точно не обманули, ведь это же не может быть правдой. Нас постоянно отправляют на задания в места, прямо противоположные заявленным. Сказали Венеция, читай – Кабул.

– Это правда, гном не врал.

– Неужели мы снова едем в этот чудесный город на воде, город узких площадей, высоких костелов, поющих гондольеров, пьющих дожей и девиц в красных чулках?!

– Милая, никаких девиц я не помню, – умно выкрутился командор. – Кроме тебя, конечно! А в остальном почти верно, но только нас отправляют не в сам город, а на соседний остров Мурано. Там стали слишком часто убивать туристов. Карабинеры и полиция разводят руками.

Я подвинула к Алексу тарелку еще теплых треугольных пирожков с бараниной (чудом не съеденных котом!), а сама уселась на соседний стул и раскрыла папку с делом. По устоявшейся традиции секретности оно было тщательно законспирировано.

Зачитываем название папки: «Курятник в Вильнюсе». Ну? Вот зачем столько таинственности, ума не приложу. Можно подумать, у нас тут всякие китайские шпионы так и шныряют? Так вот, за три года работы лично я еще ни одного не видела.

Обычно нам портят кровь всяческие ревизорские проверки или псевдонаучные комиссии, так смысл-то от своих же шифроваться…

– Итак, что мы имеем? «Мурано, знаменитый остров стеклодувов провинции Венеция, – вслух и с выражением прочитала я. – Еще в Средние века муранские мастера пользовались особым уважением и привилегиями. К примеру, если стеклодув совершил кражу или даже убийство на территории острова, он не нес за это никакого наказания, но мог быть казнен сразу же при первой попытке сбежать с него. Так сохранялись секреты знаменитого венецианского стекла. Особо примечательно, что смертной казнью для прочих венецианцев заканчивалась также любая попытка привезти на остров обычную кошку. До сих пор старые традиции сложного производства цветного хрусталя и ювелирных украшений в Мурано категорически запрещают держать этих милых животных в доме».

– Вот именно, – откликнулся мой муж, успевший умять уже два эчпочмака. – Ты прекрасно понимаешь, что может учинить даже всего один любопытный кот в химической лаборатории. Говорят, именно из-за кошек древние алхимики совершали такие фатальные ошибки, что к небесам взлетали целые кварталы. Помнишь знаменитую башню Петушья нога в Вавельском замке?

– Ту, которая до сих пор в золотых крапинках?

– Да, крупный взрыв в лаборатории при очередной попытке превращения свинца в золото. А произошло это из-за невинного удара кошачьего хвоста по кипящей колбе. В общем, едем вдвоем.

– Бедный котик…