Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению

Тем временем фортуна то улыбалась, то хмурилась человеку, которому вскоре суждено было стать самым влиятельным лицом в моей жизни. Этим человеком был кардинал Джованни де Медичи, будущий Папа Римский Лев X. Первого октября 1511 года, когда я уже прожил некоторое время в доме, принадлежащем «одному знакомому», которому меня рекомендовал магистр Андреа (кто это был, вы вскоре узнаете), Юлий II назначил кардинала де Медичи легатом в Болонье и во всей Романье. Он сделал это не только из-за того, что надо было поскорее создать антифранцузскую Священную Лигу, но и из-за того, что Юлий положил глаз на Флорентийскую республику, которая поддерживала Собор кардиналов-схизматиков в Пизе, а как я уже сказал вам, Собор был создан для того, чтобы ограничить власть Юлия. Только по этой причине Юлий оказал милость высланным Медичи. Однако будущий Папа Лев проявил медлительность в исполнении своих новых военных обязанностей, что совсем не понравилось горячему, пылкому Юлию. Джованни де Медичи проваландался почти полгода и с трудом сумел оправдаться перед Папой-воином, чтобы его не лишили звания. Кроме того, изменчивая судьба снова подвергла его унижению: одиннадцатого апреля 1512 года объединенные силы Испании и папства потерпели жестокое поражение под Равенной, и в этом сражении кардинал де Медичи был взят в плен и увезен в Милан. Бедный Лев! Когда он был в плену, Юлий предоставил ему право отпускать грехи, освобождать от церковного наказания солдат французского войска, взявшего его в плен, так что он оказался в парадоксальном положении: давал духовную помощь своим врагам. Зачем суровым французам валить к нему за отпущением – совершенно не представляю, но они повалили.

Битва под Равенной произошла в Пасхальное воскресенье. Одиннадцатого апреля 1512 года две враждующие силы встретились на берегу Ронко примерно в двух милях от самой Равенны. Французские силы (на самом деле включавшие в себя немцев и итальянцев) под командованием Гастона де Фуа насчитывали примерно двадцать пять тысяч человек, а силы Священной Лиги – двадцать тысяч. Битву начала артиллерия, основную силу которой составляли пушки графа Феррарского, давнего сторонника французов. Процитирую письмо, написанное Джакопо Гиччардини своему брату Франческо, бывшему в то время флорентийским посланником в Испании:

«Было страшно смотреть на то, как ядра пролетали сквозь строй солдат, и в воздух взлетали шлемы (с головами внутри!), руки и ноги. Когда испанцы поняли, что здесь их разносят в куски, они бросились вперед и вступили в рукопашную. Отчаянная битва продолжалась много часов, и устояли только храбрые испанские пехотинцы, оказав упорное сопротивление. Но в конце концов их смяла кавалерия».

Битва бушевала с 8.00 утра до 4.00 вечера, и исход ее решили наконец немцы, с непоколебимой стойкостью сражавшиеся на стороне французского войска. На поле осталось более десяти тысяч трупов, в том числе и труп французского командующего, деятельного Гастона де Фуа. Генералы Фабрицио Колонна и маркиз Пескарский были взяты в плен, вместе с пухлым, задыхающимся, перепутанным кардиналом Джованни де Медичи. Война никогда не была его сильной стороной. Сама Равенна была жестоко разграблена, и ходили слухи о рождении страшных уродов: одна женщина, говорили, родила ребенка с огромным наростом вместо коса, а другая сделалась матерью тройни, сросшейся ступнями.

Известия о поражении дошли до Папы Юлия 14 апреля, и весь Рим был в панике: стали поговаривать, что дух Гастона де Фуа поразит Юлия и возведет на престол Петра нового Папу. Сам Юлий подумывал о бегстве, но в конце концов его воинственный темперамент возобладал, и он отчитал трясущуюся, ропщущую толпу из своего окна, пообещав сложить тиару, если ему не удастся изгнать французов из Италии. Он проклял трусость кардиналов, и теперь они оказались между двух огней, словно между Сциллой и Харибдой: с одной стороны, они боялись французов, а с другой – были в ужасе перед гневом Его Святейшества. Джулио де Медичи, посланный плененным кардиналом Джованни де Медичи в Рим с охранным свидетельством от французов, сообщил Юлию, что потери французов огромны, что новый командующий армией, Ла Паличе, в ссоре с надменным кардиналом Сансеверино и что французы не в состоянии идти на Рим; что победа под Равенной на самом деле была пирровой. Юлий решил нанести ответный удар. Его решимость была основана на том, что ему удалось удивительным образом получить помощь от римской аристократии, в первую очередь от семей Колонна и Орсини.