Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению

Ну, а теперь к Его Высокопреосвященству кардиналу Джулио де Медичи! Джулио жил довольно тихо в Ломбардии в монастыре святого Иоанна, но вступление Льва на престол Петра резко оборвало период его безвестности. Девятого мая 1513 года он стал архиепископом Флоренции, а после того, как вопрос о законности его рождения был улажен (его «отец» был убит членами рода Пацци), 23 сентября 1513 года он был назначен кардиналом. Джулио никогда мне не нравился. Даже до того, как я слышал, как он шептался с Лоренцо в коридоре, замышляя что-то против Льва, у меня не лежало к нему сердце. Я ему не доверяю, и, думаю, Лев делает глупость, доверяя ему; как я уже сказал в начале этих мемуаров, Лез слеп, когда дела касаются семьи. Люди говорят мне, что находят Джулио мягким и добрым человеком, с довольно вялым темпераментом, но я не могу согласиться с их мнением. То, что он склонен к меланхолии, – это правда, но само по себе это еще не указывает на мягкость характера, и я убежден в том, что его меланхоличность происходит от сравнения им того, что он хочет, и того, что смог получить на самом деле. Я считаю, что его самосозерцание (а на вид действительно кажется, что он занят самосозерцанием) на самом деле – лишь постоянные раздумья над собственными тщеславными устремлениями. Он все время замышляет козни, в частности вместе с племянником Папы Лоренцо, которого он приобщил к тайному пороку. Каждый раз, когда Лоренцо приезжает в Рим, Джулио делает все, чтобы тот по-настоящему оттянулся. Мать Лоренцо Альфонсина предупредила сына о дурном влиянии Джулио, но Лоренцо только дерзко ответил: «Io mi voglio dare piacere hora ch'io sono giovane et ch'io posso per haver un papa…»

Говорят, что Альфонсина пнула его по яйцам.

Бернардо Довици, известный как Биббиена, по имени своего родного города, тоже был сделан кардиналом в первый год понтификата Льва. Я, кажется, уже говорил, что Биббиена мне нравился, но он и Серапика были постоянно в ссоре, из-за чего атмосфера в папском доме иногда бывала, мягко говоря, прохладной. До этого Биббиена уже много лет был тесно связан с семьей Медичи. Во Флоренции он наблюдал за обучением юного Джованни, до того как стать его личным секретарем. Он также разделил ссылку Медичи и упорно отстаивал интересы Льва перед Папой Юлием. Наконец, как вам известно, Биббиена тайно и неутомимо трудился в пользу Льва во время Конклава – как вообще-то и Серапика, хотя эти двое едва ли перекинулись даже парой слов. В первые годы правления Льва звезда Биббиены неизменно всходила, и у него был практически свободный доступ к Папе в любое время дня и ночи. Честно говоря, был он и у меня, и у Серапики, но у Биббиены было теперь звание кардинала, что Серапике безмерно досаждало.

При Иннокентии VIII, capo всех личных секретарей Папы, состоял segretario intimo, через которого проходили все дела и которому были доверены все секреты Папы. Эта особая должность неизбежно стала объектом истерической зависти других секретарей, и ею очень злоупотребляли. Биббиена убедил Льва реорганизовать эту систему, и значение поста segretario intimo было сильно ослаблено. На самом деле Биббиена просто вставил себя между Папой и segretario intimo, которым в то время был Пьетро Ардиньелло. Позднее Биббиену сменил Джулио де Медичи. Многие люди (кроме Серапики) очень завидовали власти и влиянию, которые присвоил себе Биббиена, особенно после того, как он сделался кардиналом. Государственные тайны зачастую доверялись только ему, а Джулио носился по дворцу и вульгарно ругался, жалуясь на то, что Биббиена был «помешанным на власти членососом» и «хитрым содомитом». На самом деле Биббиена не был ни тем, ни другим: Биббиена обожал красивых женщин, и его любовные похождения вызвали скандал даже среди папской курии, которая привыкла такие дела обычно не замечать. Он был, определенно, мирским человеком, преданным литературе и наслаждению искусством (но ведь и Лев тоже), однако он также не пренебрегал и развлечениями более грубого характера. В качестве организатора празднеств, которые включали в себя более чем оттенок вульгарности, Биббиена не знал себе равных, и Лев любил его за это. Даже после того, как его влияние начало уменьшаться, а влияние Джулио – расти, люди все еще называли его alter ego Папы. Один приезжий высокопоставленный венецианец заявил, немного с раздражением, что Биббиена – это «все и вся».

Лев, Биббиена, Серапика и я часто ужинали вместе в личных апартаментах Папы. Лев был, в сущности, миролюбивым человеком и очень хотел примирить Биббиену и Серапику, но, как я уже говорил, Лев мало что мог сделать, поскольку дело было в несовместимости характеров. Но он упорствовал в своих попытках, и эти неформальные soirees a quatre очень часто были просто невыносимы.

– Ну и как прошел день? – спрашивал обычно Лев довольно неловко, словно бездарный актер в третьесортной исторической драме.

– Лучше Биббиену спросите, Ваше Святейшество. Это ведь он его организовал.

– Я имел в виду твой день, Серапика.

– Я тоже.

– Эта рыба свежая?