Мемуары разведчика

Шурин Гелена, фон Зейдлитц-Курцбах, по псевдониму Зейдель, возглавлял отдел кадров БНД и, таким образом, прочно держал в руках эту ключевую для клана позицию. Один из двоюродных братьев Гелена по кличке Доктор Шлемель был официальным врачом БНД, от него я получил для поездки в США свидетельство о прививках, даже не засучив рукава рубашки.

Гелен заботился не только о своих детях, их мужьях и женах, но проявлял великодушие и по отношению к семьям своих старых друзей. К всеобщему изумлению, в конце 50-х годов в Центре вдруг появились молодые люди, которых отдел кадров направил в распоряжение различных отделов для ознакомления с их работой. Скоро выяснилось, что все они получили за счет организации высшее образование (в основном как юристы и переводчики) и в скором времени должны были приступить к ответственной работе в БНД. На службе все они имели псевдонимы. Это позволяло легко прикрыть тот факт, что они являлись отпрысками руководящих работников из ближайшего окружения Гелена. Но когда выяснилось, что, например, руководитель отдела анализа и использования информации дал образование своим сыну и дочери за счет организации и пристроил их на работу в Центр под псевдонимами, пошли разговоры об этом семейном хозяйстве. Особое недовольство проявляли сотрудники картотеки. Упомянутый сын шефа отдела анализа и использования в 1960 г. в информационных целях знакомился с картотекой и, конечно, обнаружил там необходимые ему контакты. Внезапно он получил специальное задание, которое, как говорилось, было весьма важным и секретным. Несколько дней спустя, когда начались Олимпийские игры в Риме, произошло его разоблачение. В одной из вечерних передач из Рима телекамера вдруг сделала скачок в сторону и из толпы зрителей выхватила одного примечательного молодого человека, блондина, с красивой внешностью, а затем дала его лицо крупным планом. Это был наш секретный специальный уполномоченный, в задачу которого, конечно, не входило посещение Олимпийских игр. Ему следовало ночью и утром принимать и записывать возможные телефонные сообщения в номере своей гостиницы. Работники картотеки, почти постоянно выполнявшие обязанности курьеров, считали, что обслуживание телефонов в олимпийском Риме можно было с таким же успехом поручить кому-либо из них, тем более что этот молодой человек по своему происхождению и социальному положению имел возможность оплатить поездку в Рим из собственных средств, а для них такая поездка явилась бы чем-то вроде поощрения.

Можно было бы привести еще много примеров царившей в ведомстве Гелена семейственности. Никто не станет сомневаться, что такого рода продвижение и обеспечение отражало дух и стиль клана, о котором позднее говорили, что он представляет собой особую элиту. Ясно, что вокруг Гелена формировались силы реакционного консерватизма, влиявшие на политику его организации, ее главные направления и всю шпионскую деятельность.

Конечно, тогда, в 50-е годы, большинство сотрудников этой тенденции не замечали, хотя ее можно было разглядеть, если внимательно понаблюдать за организационной и кадровой политикой. Мне кажется, что американцы также довольно быстро почувствовали «злобную любовь» к себе клана Гелена и разгадали его цель — борьба за первое место в европейском масштабе, — приняв после этого соответствующие меры по конспирации своих интересов в организации.

Оглядываясь назад, можно сказать, что Пуллах являлся пунктом кристаллизации милитаристской и враждебной духу разрядки послевоенной политики. Организация Гелена, позже БНД, была и остается при всех кадровых изменениях инструментом политики «холодной войны» без учета интересов как собственного, так и других западноевропейских правительств.

Генерал Гелен строго следил за тем, чтобы между его сотрудниками, так же как между ними и союзниками, не существовало личных или частных контактов в больших масштабах, за исключением членов клана. Пока большинство сотрудников с их семьями жили в самом Центре, то есть до 1952–1953 гг., предотвратить их личные контакты было трудно. Многие знали друг друга по настоящим именам еще со времен фашизма. Кроме того, в целях конспирации тогда запрещалось иметь какие-либо контакты с населением за пределами территории организации, в лагере имелись своя школа и больница, сотрудники и их семьи встречались друг с другом за игрой в бридж, в теннис, на танцах в клубе Центра.

В те времена раз в месяц для мужчин — сотрудников ОГ и американцев устраивались специальные вечера, после проводившихся вначале лекций или докладов можно было в неофициальной обстановке подробно обсудить самые различные проблемы. Но с 1952 г. все это постепенно и целенаправленно свели на нет, посещения мероприятий и американских приемов подверглись «классификации», и о них следовало в обязательном порядке докладывать начальству.

Военный шпионаж и дело полковника в отставке фон Бонина