Мемуары ротного придурка

И вот под полутемными сводами овощехранилища в романтической обстановке, напоминающей легендарные сходки большевиков-подпольщиков, все собираются вокруг импровизированного стола, и секретарь партбюро провозглашает по традиции первый тост за самого руководящего товарища. Затем тосты следуют за тостами, разгорается коммунистическое веселье, в процессе которого мужчины еще и еще раз скидываются по рублю для дополнительной заправки славным горючим. После веселья все расходятся по домам, чтобы наутро снова приступить к трудовым будням.

Таким образом, переборка гнилой картошки и капусты на плодоовощной базе проходит на высоком идейном уровне, свидетельствуя о политической зрелости коллектива и понимании им поставленных партией задач.

А сколько сердечных тайн хранят полутемные подвалы с гниющими овощами! Не зря ведь говорят, что детей находят в капусте: самоотверженный коммунистический труд повышает рождаемость!

РЫЧАГ ПАРТИИ

Помимо партийных поручений на сельскохозяйственном фронте я, как и любой городской житель, с колхозами был связан через магазины, где регулярно покупал продукцию cоциалистического сельского хозяйства. Выполняя семейные обязанности, и на рынок ходил, когда в магазинах с продуктами бывали перебои. Таким образом, и в мирные дни я не стоял в стороне от насущных вопросов продовольственного снабжения или, выражаясь по-военному, от ПФС.

Напрасно на Западе думают, будто хронические продовольственные трудности в СССР ослабляют советский режим. Феномен коммунизма в том и состоит, что ухудшение снабжения населения еще больше упрочивает власть советского руководства и авторитет КПСС!

Механика тут очень проста. Ведь чем хуже в стране с продовольствием, тем теснее сплачивается вокруг Ленинского ЦК и КГБ опора власти - многомиллионная армада придурков, снабжаемых системой закрытых распределителей. Естественно, чем больше очереди в магазинах за продуктами, тем цепче держатся придурки за своих "закрытых" кур, закупаемых в капстранах, и тем рьяней стучат в Органы. Ибо от Органов зависит их карьера и продвижение по линии снабжения: от курицы - через гуся - к заветному поросенку.

Но из всей миллионной армии придурков, состоящей на довольствии в закрытом ПФС, до светлого будущего добираются сотни. Перефразируя крылатые слова Наполеона: "Плох тот солдат, который не мечтает стать маршалом", можно сказать: "Плох тот придурок, который не мечтает получить пропуск в кремлевскую столовую". Пропуск в "кремлевку" - это пропуск в личный коммунизм.

Образно говоря, советскую систему закрытого снабжения можно уподобить гигантской ступенчатой пирамиде, поднимающейся из темного настоящего в светлое будущее. В этой пирамиде закрытого снабжения придурки и стукачи прикреплены к определенным ступеням (категориям) в соответствии со служебным положением каждого и личными заслугами перед Органами. Взбираясь наверх, они с каждой ступенью приближаются к коммунизму, каковой на самом верху стал светлым настоящим для тех немногих, кому посчастливилось туда вскарабкаться.

Я, как первичный партпридурок и к тому же внештатник-надомник, не занимавший никакого служебного положения, должен был стоять где-то у подножия этой пирамиды (которую скрывали от взоров посторонних плотные облака), не возвышаясь над простыми смертными. Но так сложились обстоятельства, что я нежданно-негаданно, перепрыгнув через все ступени, попал на самую верхушку, где снабжались самые заслуженные стукачи советской державы.

К этой категории после XX съезда КПСС были приравнены пострадавшие при культе личности старые большевики. В числе уцелевших ветеранов партии и ГУЛАГа, поставленных на довольствие в филиал кремлевского ПФС в Большом Комсомольском переулке, оказался и мой папа. Сухой паек он получал с учетом справки из домоуправления о том, что он действительно проживает совместно с семьей сына.

Таким образом, свыше десяти лет в мои семейные обязанности вменялось получение пайков из филиала кремлевской столовой, что сэкономило мне по крайней мере полгода времени, освободив от стояния в очередях. Вообще-то даже в этой столовой очереди за пайками тоже имели место. И без скандалов тоже иной раз не обходилось (правда, до мордобоя дело редко доходило). Но мне удавалось отовариваться по блату через вахтера, Егорыча, давнишнего папиного знакомца. Дашь ему полтинник "в лапу", и он через черный ход вынесет паек.

К слову, сам Егорыч - как его ласково величали клиенты кремлевской столовой в Большом Комсомольском переулке - тоже был пенсионером, но пристроился к хлебному месту в качестве вышибалы, чтобы посторонние не совали нос в закрытый пищеблок, куда вход был только по специальным пропускам. Ведь в целях конспирации вывеска над входом отсутствовала, поэтому чересчур любопытные граждане иной раз пытались проникнуть внутрь. Однако у Егорыча бдительность была на высоте: не зря он в Органах протрубил сорок лет - еще при самом Железном Феликсе служил!