Мемуары (СИ)

Вот только, для стрельбы по двигателям, нам надо было из этой безопасной зоны выйти. Это был риск, и немалый, так как недостаток точности этих кормовых орудий с избытком компенсировался их мощностью – при попадании в наш крейсер, щит бы нас не спас…

И вот, я положил крейсер на курс атаки, курс, который должен был разбить первый маршевый двигатель из трёх. Выходя на цель, наш крейсер выписывал такие фигуры высшего пилотажа, затрудняя наводку батарей линкора, что, если бы этот полёт видело жюри какого-нибудь конкурса пилотажа, все медали были бы наши…

У нас в запасе было всего несколько выстрелов на полной мощности – только на ней можно было повредить двигатели этого чудовища. Беда только в том, что эти выстрелы очень сильно ослабляли на какое-то время защитное поле нашего крейсера. Мы должны были действовать быстро, чтобы успеть проскочить зону поражения кормовых башен, пока линкор не успеет взять нас в захват. Генераторы защитного поля уже ревели от нагрузок – ещё несколько попаданий – а линкор меж тем открыл настолько плотный заградительный огонь, что смог бы сбить и истребитель, – и нам крышка – броня у «Молнии», конечно, крепкая, но против тяжёлых ионных орудий долго не продержится…

И вот, наконец, мы в мёртвой зоне линкора – двигатели расположены прямо под надстройкой, но между ними тоже расположены орудия. Правда, их очень сложно наводить, так что попасть теперь по нам было сложновато. Я сделал заход на один из маршевых ионных двигателей этого монстра – мы в отличие от него, ходили на электромагнитной тяге, но наш крейсер был небольшим, а этот монстр от силы мог использовать электромагнитные двигатели в качестве маневровых, на которых далеко не улетишь.

Мы на дистанции стрельбы. Миг – и крейсер, вздрогнув от суммарной отдачи всех орудий, дал залп. Ракеты и торпеды ещё не успели проделать и полпути до цели, а я уже переложил корабль на следующий двигатель. Томительные секунду наведения – и снова залп. Заход на третий, последний двигатель – залп – удар… Крейсер содрогнулся, как будто налетев на преграду. В своём роде, это и была преграда – в нас попали из мощного ионного орудия, которое, перегрузив генераторы защитного поля, вызвало отключение реактора. Аварийная защита оказалась на высоте, и мы не стали сверхновой, забрав противника с собой. Но, не исправив повреждений, на одних накопителях энергии, мы бы далеко не улетели…

…Системы жизнеобеспечен6ия медленно, но верно приходили в норму, переключаясь на питание с накопителей. Мы висели в космосе под боком огромного линкора, лишённого хода и ничего не могли с ним сделать (равно, как и он с нами)…

По инерции наш крейсер проскочил зону поражения орудиями линкора, а потом я, потратив немного энергии из накопителей, погасил остаточную скорость. Мы снова находились в мёртвой зоне.

- Итак, леди и джентльмены, что делать-то будем? – спросил я.

- Не знаю, – практически в один голос ответили мои подчинённые.

- Разумеется, надо чиниться, – добавила Изабелла де Круа. – Но, он не даст. Вот перенацелится – и крантец нам…

- Значит, не дадим ему перенацелиться, – сказал я.

- А как? – спросила Изабелла де Круа.

- Ну, есть у меня одна идейка, но опасная…

- А здесь, по-твоему, находиться не опасно? – спросила меня девушка.

- Толково, – ответил я. – Значит так… Сколько у нас осталось тактических термоядерных зарядов?

…Через полчаса от покрытого лазерными ожогами борта «Синей молнии» отстыковался УДК, под завязку загруженный водородными боеголовками, которые я громко именовал «тактическими зарядами». Идея моя состояла в том, чтобы установить на них систему дистанционного подрыва и молекулярные захваты. Потом надо было разместить их на броне линкора, отползти от него на крейсере и рвануть. Взрыв должен был по крайней мере, повредить линкор настолько, что ни о какой пальбе по крейсеру он бы и помышлять не смог. Пока Изабелла де Круа пилотировала катер, осторожно преодолевая расстояние между зависшими в космосе кораблями, мы с Уилфредом, сидя в трюме, старательно оснащали боеголовки вышеупомянутыми системами. Я ставил на мины системы молекулярного захвата, а мой товарищ – системы дистанционного подрыва. Естественно, что боеголовки слегка «фонили», но в трюме, забитом ими, в скафандре было бы не развернуться, и нам пришлось работать так. В конце концов, мы были Джедаями и радиация была для нас не так страшна, как для простых смертных… В отсеке потрескивала лазерная сварка, негромко жужжала электроотвёртка, и мы в страшной спешке заканчивали работу.

- Мальчики, готовность 50 секунд, – раздалось в трюме приятное контральто Изабеллы де Круа.