Мемуары (СИ)

Бабахнули ультравысокоскоростные ракетные установки наших десантников. Ракеты были очень быстрыми – возможно, даже быстрее, чем Ситхи. Они взорвались прямо среди врагов. В качестве начинки использовалась противопехотная шрапнель. Когда я впервые увидел эти ракеты на полигоне, я взял с командования честное слово, что после этой операции это оружие больше никогда не будет использовано – оно было ужасным. Оно было негуманным. Но, оно, к сожалению, было эффективным…

Четверых Ситхов посекло осколками в мелкие ошметки. Ещё троих очень тяжело ранило. Остальным повезло, в какой-то степени, меньше – сразу после взрыва, я заорал во всю ивановскую: «Ура!» – и мы все бросились в атаку на опешивших врагов.

И мы схватились с Ситхами. Бой шёл на таких высоких скоростях, что, с точки зрения наших бравых десантников, всё было кончено за несколько секунд… Для нас же эти несколько секунд были… о-го-го…

Бой на световых мечах против профессионалов, какими оказались эти Ситхи – это серьёзно. Первым делом, я отключил в себе сострадание к врагам и всё такое, что могло помешать мне выполнить поставленную задачу. Я не должен был обращать внимание на то, что наши противники – лишь немногим старше нас. Я стал теперь настоящей боевой машиной, без страха, сострадания и сочувствия. Я должен был убивать, чтобы не убили меня и моих товарищей. И именно поэтому, световой меч крутился в моих руках, словно лопасти ветряной мельницы…

То, что с Ситхами не было Вейдера, с одной стороны было хорошо – этот старый хрыч (Вейдеру было что-то около 40, что нам, молодым, казалось глубокой старостью) был хорош, быть может, даже слишком хорош для Ситха. Ходили слухи, что он был обращён самим Палпатином в возрасте 20 лет… С другой стороны, его отсутствие немного настораживало – Император редко отпускал куда-то своего верного цепного пса в минуты опасности. Именно поэтому я посоветовал своим товарищам добыть хотя бы одного врага живым. И они постарались…

Световой меч – страшное оружие. Знающий человек в состоянии натворить с помощью меча много дел. Мы были людьми знающими… Через полсекунды после того, как две беззащитные половинки очередного моего противника упали на пол, в коридоре раздался страшный крик. Я в тревоге осмотрелся. Все наши были в порядке – пара царапин у Уилфреда, Валерка сосредоточенно прикладывает бакта-пластырь к ожогу на руке, а Виккерсу и Джордану повезло больше всех – ни царапины. Кричал последний Ситх – ударами мечей ему отсекли правую кисть и левую голень. По коридору распространялся не особенно приятный запах горелого человеческого мяса…

- Вперёд! К тронному залу! – закричал своим парням Максим Федин, командир десантного отряда.

- Погодь, Макс, – сказал я. – Сначала пообщаемся с нашим пленным. Авось, он что-нибудь хорошее скажет…

Мы склонились над Ситхом. Это был молодой человек, смотревший на нас снизу вверх глазами, полными ненависти и боли. Если бы он стоял, то был бы, вероятно, не ниже меня. Его лицо, не будь оно так искажено ненавистью, было бы очень даже привлекательным для девушек. Сейчас же это был настоящий монстр, воплощение всего отрицательного, что только может быть в человеке.

Я присел на корточки, глядя на Ситха. Он с ненавистью глянул мне в лицо.

- Больно? – спросил я.

- Не твоё дело, выкидыш ворнскра! – грубо ответил Ситх, плюнув мне в лицо.

- Я вытер со щеки его плевок и сказал:

- Как грубо! Неужели твои папа и мама не учили тебя быть вежливым?

- Да пошёл ты…

- Ай-ай-ай! Нехорошо! Зачем так грубить тому, кто хочет тебе помочь?

- Не верю! У ранкора честности больше, чем у Джедая… – договорить он не успел, так как ботинок Виккерса ударил его в бок. – Мать Безумия!

- Подожди, Джон, – остановил я этого громилу. – Лучше передай мне свою аптечку…

Джон передал мне серую коробочку, украшенную традиционным красным крестом. Я извлёк из неё флакон с регенерирующим пластиком, снабжённый распылителем.

- Сначала тебе будет немного больно, а потом всё пройдёт, – сказал я.

Сначала я обработал запястье пленного, а потом, отрезав ножом обгоревшие лохмотья штанины, опрыскал срез голени Ситха. Закусив губку от боли, он смотрел на меня.

- Зачем? – вдруг спросил он.

- Что – зачем? – переспросил я.

- Зачем Вы это делаете? Зачем помогаете мне?

- Женевская конвенция гарантирует, что с военнопленными будут обращаться по-человечески, – ответил я, совершенно забыв, что Ситх не представляет, что такое Женевская конвенция.

- А разве я сдался в плен?

- А что тебе мешает сделать это?

- Но, я же ненавижу Джедаев и Галактический Центр!

- Ну и ненавидь себе, сколько влезет. Тебе же с нами детей не крестить… Сдача в плен вовсе не означает, что ты теперь должен возлюбит нас, как самого себя. Но, лучше всего тебе будет сдаться. В конце концов, это для твоей же пользы…

- Хорошо, я сдаюсь. Но, я имею право не выдавать вам никаких сведений.

- Хорошо. Сейчас мы отнесём тебя на бот и положим в медустройство. С тобой всё будет хорошо. Палпатин улетел?

- Да.

- А куда?

- Никто не знает. Он отбыл с Вейдером и ротой личной гвардии на «Императорском Кулаке». Ой, Мать Безумия, что это я?!