Мемуары сорокалетнего

Вот и «сыночек»! Маргарита Артемьевна подходит к своему «Запорожцу», и сердце у нее екает, как перед свиданием с любимым. Знает она, это все смешно, нелепо выглядит со стороны, но свой маленький автомобиль ярко-красного цвета она любит как живого, как человека, как близкого, как родного. Недаром, когда привел Степан машину впервые, еще без номера, вывел ее, Маргариту Артемьевну, во двор, вложил в ладошку ключи и сказал… Нет, сначала она оказала: «Степан, что же ты делаешь с бедным кандидатом философских наук? Ведь у меня не только прав нет, я даже не знаю, что называется гайкой, а что винтом». И тут Степан сказал: «Для мужчины машина так же дорога и свята, как жена. Он ее никогда в чужие руки не отдаст. А для женщины машина — как ребенок, ты ее должна, Маргарита, любить, а когда полюбишь, все узнаешь и еще лучше меня, ты ведь у нас дотошная. Вот и считай, что у нас в семье появился третий». «Сыночек», — сказала Маргарита Артемьевна и сразу же поняла, что это выстрелило подсознание. А Степан ни чуточки не смутился: «Хорошо, так и будем называть твою машину».

В одном Степан оказался прав — дотошная она. Довольно легко Маргарита Артемьевна сдала на права и не просто сдала, а знала все, что касалось дороги и машины. А уж когда самостоятельно села за руль, то тут вдруг поняла, что машина стала как бы продолжением ее самой. Она физически чувствовала, как та напрягается на подъеме, перегревается в жаркий день на забитом перекрестке, до осязаемости представляла, как, нажимая на педаль, подводит тормозные колодки к барабану. Она ощущала машину как живой организм и даже чувствовала, как та иногда заболевает. Она угадывала даже незначительные симптомы этих болезней и смело, самостоятельно бросалась на их профилактику. Болты и гайки, разницы между которыми она не знала, перестали ее страшить. Маргарита Артемьевна понимала и ощущала всем опытом своей жизни, что нет такой работы, с которой интеллигентный человек не мог бы справиться. Недостаток практики можно компенсировать знанием теории, и она села за все мыслимые пособия. От справочника шофера до теории автостроения. И уже после этого смело вторгалась в святая святых карбюратора и тайны зазоров в клапанах. Возня с машиной ей доставляла неизъяснимое удовольствие и скрашивала монотонность жизни. Ей иногда, правда, казалось, что Степан не напрасно, не только из деликатности, чтобы меньше погружалась она в тоскливые мысли о ребенке, о своей уходящей молодости, подарил эту машину, но и чтобы самому быть посвободнее, чтобы без больших угрызений совести исчезать из дома, но она гнала от себя эти мысли: дом их полная чаша, зарабатывают они оба много, а ведь почти все хозяйство Степан ведет сам: и одежду покупает, и посуду, и мебель, и привозит вечерами продукты, а Маргарита Артемьевна только внешний лоск наводит в квартире да забежит, вернее, заедет, после работы в кулинарию.

Она наслаждалась во время езды. Ей нравились утонченные легкие движения ее рук и ног, которым немедленно отвечал изменением мощности мотор, сама езда с ее многочисленными, часто сложными задачами, которые она вовремя и правильно решала, нравилось изумление, которое она ловила во взглядах шоферов, когда четко, бесстрашно, и интеллигентно обходила их на своем веселом, преданном и юрком «сыночке».

Езда у Маргариты Артемьевны отгоняла все черные мысли.

5

Разговора со Светланой первое время Степан не мог воспринять. Ну как же так, как он уйдет от Маргариты Артемьевны? Как в сорок лет начнет все сначала? И много ли ему отпущено впереди? Само требование, выставленное Светланой, было нереальным для Степана. И чего тогда о нем размышлять?

В окно кабинета просматривался двор, и, изредка поднимая голову от бумаг или разговаривая по телефону, он видел, как ухватистая волчья шуба погрузила на трейлер не только свой утепленный щитовой дом, но и кучу материала, необходимого в строительстве: шифер, ящик оконного стекла, десятка два рулонов рубероида, — толковый мужик, хочет все сделать за раз, умеет рассчитывать свою жизнь. Но и время, наверное, такое — дальних пристрелок, долгосрочного планирования. Дача как жизнь: лучше построить ее основательно один раз из прочных дорогих материалов, чем ремонтировать каждую осень.

Из окна было видно, как на базовском «Москвиче» уехала за деньгами в банк Светлана. Села веселая, довольная, без малейшего следа трагизма на лице, улыбнулась шоферу Алеше — они всегда пересмеиваются друг с другом, перешептываются, у них какие-то совместные, наверное, почти детские секреты — общий язык их лет. Алеша что-то Светлане ответил, из-под усов полоснула сахарная улыбка. Засмеялись оба, укатили.