Мемуары сталкера

Так о чём я? Ну конечно, по возвращении я узнал от сталкеров, что Выжигатель отключен, а Стрелок вообще говорили добрался до ЧАЭС. И снова Сахаров со своими глупыми поручениями, продержал нас до тех пор, пока не случилось того, что случилось: неожиданной атакой несколько отрядов «Монолита» уничтожили всех сталкеров, находящихся у лаборатории X-10, и, пробравшись внутрь, снова запустили Выжигатель, отрезав от остальной Зоны тех, кто находился за территорией Радара: в Припяти, Затоне и на Янове. О них больше не слышали. Установку монолитовцы явно модернизировали, а охрану улучшили. Потому что никто больше туда и оттуда пройти не сумел. Только вот после его включения мои дела так в гору и не пошли. Стрелок свою задачу выполнил, а мне не дали. Поэтому теперь я, как и должен, уйду со своей группой из Зоны навсегда, хоть и с явным запозданием, на три года.

У каждого в Зоне есть своя высшая цель и когда её не станет, не станет и сталкера, а каким образом решать уже Зоне.

Даже неожиданно для себя я осознал весь свой путь и пришёл к понимаю происходящего вокруг. И размышлять дальше мне уже не хотелось. Голова опустела, я снова стал слышать тишину вокруг и звуки шагов тех, кто шёл рядом со мной. Всего через пару секунд, я понял почему все мысли улетучились. Со мной решил заговорить контролёр:

— Было интересно. Человека достаточно лишь подтолкнуть и вот он уже приходит к истине. — речь контролёра хоть и мысленная, а не устная, была чёткой и связной.

К тому же я понял, почему вдруг решил задуматься о своей судьбе в Зоне. Всё это было лишь небольшим развлечением для высшего разума, которому видимо уже давно не попадались люди, которые не мычат что- то нечленораздельное себе под нос, а могут строить логические цепочки и размышлять у себя в уме. Однако меня больше удивило несвойственное контролёрам желание развлечь себя таким, неординарным для мутанта, интеллектуальным образом.

Вдруг мою голову прошила жуткая жгучая боль. Она пришла откуда-то из затылка и прошлась внутри всего черепа так, что я стиснул зубы и зажмурил глаза. Несмотря на всё это я продолжал идти, но слегка ушёл вправо, а когда боль наконец утихла полностью, я снова «услышал» голос контролёра:

— Даже не смей сравнивать меня с той… грязью, — речь мутанта стала прерывиста, и он начал делать множество пауз. В сочетании с тем, что после шоковой терапии, которую он мне устроил, я плохо воспринимал его слова и не мог даже при всём желании на них сосредоточится. — Грязь которую ты… ты видел и убивал как опасное, но глупое… животное. Я не такой! Они… они не такие как я. Я первый в своём роде, я её любимый сын и я всё ещё жив. Я жив! Только потому что она так решила, потому что я достоин. Она меня любит.

В этот момент где-то в глубинах подсознания, там куда ни одному контролёру не суждено было добраться, там куда самому человеку доступ закрыт. В глубине меня проснулось старое воспоминание, о давно разработанной мною теории. Тогда её доказать никто бы не решился, но теперь мне лишь нужны были обстоятельства. От меня не зависело теперь ничего. Я мог спокойно идти навстречу судьбе, мимо редко встречающихся деревьев, не обращая внимания на тянувшееся небо, неожиданно освободившееся от тяжёлых серых туч.

Я незаметно для себя шёл прямо на контролёра, который по неизвестным причинам остановился прямо на моём пути и теперь ждал моего приближения, пропуская всех, кого он вёл дальше вперёд.

Я остановился всего в метре от него, от изуродованного мутанта, одетого в старые драные трико с вытянутыми коленками. Их резинка скорее всего уже вросла в поясницу исхудалого, обезображенного тела. Такая же древняя майка скрывала тощее туловище. Выцветшая и потрёпанная она держалась лишь на одном плече мутанта. От другого же остался лишь небольшой лоскут, а плечо, которое она должна была скрывать, не имело целого куска плоти. Давно зарубцевавшаяся там кожа, обтягивала тонкую кривую кость, отчего вид контролёра становился ещё более уродливым. Обычная для контролёров широкая шея незаметно переходила в его небольшую, как будто ссохшуюся, голову, отчего та казалась совсем уж непропорционально маленькой.