Мемуары торрека

На площади ютились люди. Около десятка грязных верзил сгрудились над юным пареньком, который лежал на земле и истекал кровью. На коленях перед его телом рыдала женщина. Один из незнакомцев размашисто взмахнул рукой и глубоко всадил кинжал в спину несчастной.

Борис вскинул автомат и двумя очередями расстрелял всех разбойников. Тим никогда ещё не видел такой меткой стрельбы. Сам бы он и парой магазинов вряд ли управился. На шум выстрелов сбежались ребята. Борис заставил всех надеть броню, вооружиться и разделиться по частоколу. Отдалённая тревога всё то время блуждала у Тима в душе, но понять, что же его так грызёт парень не мог. И только когда Андрей ворвался в посёлок с Тири на руках, Тим сообразил, что и Ульма может быть в опасности.

На пути к полю он неистово молился, просил небеса о помощи, но его не услышали. Подмога подоспела в тот миг, когда Ульма страдала больше всего. Её повалили на спину, заломили руки, а белое платье изорвали на лоскуты. Окровавленное лицо занемело, равнодушные глаза больше не молили о пощаде, но дух её ещё не сломился. Над девицей нависло грязное бородатое животное, как две капли воды похожее на разбойников, убитых в деревне. Насильник замахнулся огромным кулаком и изо всех сил ударил жертву по голове. Ульма вздрогнула и затихла.

От этого зрелища Тим обезумел. Что было дальше он помнил частично. Воздух вдруг загустел, придавил парня будто толща воды, поднялось давление, зашумело в висках. В два затяжных прыжка он перемахнул поляну и врезался в разбойника. Удар по силе выдался страшным. Полуголый насильник отлетел на несколько метров и наткнулся грудью на сук засохшего млиса. Несколько мгновений он трепыхался и истекал кровью, но скоро обмяк и затих.

Тим склонился над Ульмой, но она уже не дышала. Пробитый висок кровоточил, лобная кость оголилась, изуродовав такое прекрасное лицо, а волосы слиплись, измазанные красной жижей.

Тим взревел. Он должен был прийти раньше, мог спасти её, но не спас… Ему казалось, что прошла целая вечность, но настал миг, когда обезумевший пришелец очнулся, слёзы высохли и он захотел крови. Дальше всё было будто в тумане. Лица разбойников мелькали перед глазами, закружили кровавые хороводы, до ушей долетали хриплые вопли. Тим бил, рвал, крушил… убивал. Никто в целом мире не способен был остановить тот порыв. Только он сам.

Пришёл в себя Тим от окликов курсантов. Несколько мгновений он стоял и стеклянными глазами оглядывал свои руки: ладони окрасились кровью, она стекала на землю, собиралась крупными каплями и вымазывала траву, мерзко чавкало между пальцев. Ребята ему что-то кричали, но Тим не понимал тогда слов, не знал где он и что происходит. И лишь когда в голове снова всплыли образы изувеченной Ульмы, Тим всё вспомнил и зарыдал. В этот миг его мозг пронзили тысячи спазмов, а голова едва не раскололась на несколько частей. Тим задёргался в припадке и отключился, а когда очнулся мир для него изменился навеки.

Лес преобразился новыми красками. Цвета стали глубже, насыщеннее, палитры задвигались, ожили. Тим видел всё, а слышал, наверное, ещё больше. Чуткий нюх уловил мириады оттенков лесных ароматов, а тело слушалось, как никогда прежде.

Но Тим не обратил внимания на метаморфозы. Он принёс тело Ульмы в посёлок и вернул родным, а сам заперся в гостевом доме и обложился вином. Но забыться в пьяном угаре не вышло. Казалось, что вместо крепкой браги парню подсунули кислый компот. Он опрокинул целых три кувшина, но ничего не почувствовал. Только боль.

Входная дверь скрипнула, отворилась. На пороге стояли ребята: все, кроме Циркуля. Ни слова не говоря, курсанты прошли в дом, каждый подошёл к Тиму и похлопал его по плечу. Кто-то сел рядом за стол, кто-то всё так же стоял за спиной. Крас взял кувшин и налил ребятам вина. Не чокаясь, они выпили. Потом снова… ещё. Тиму стало чуть легче. Возможность разделить горе с друзьями дорого стоит.

— Сань… ты… мы тут… в общем… прими наши искренние соболезнования, — проговорил за всех Ник.

Тим не нашёл слов для ответа. Глаза его снова подвели, веки потяжелели, лицо искривилось. Бороться со слабостью он был не в силах и по комнате вновь разлетелись гортанные стоны. Успокоить его никто не пытался. Ребята молча сидели рядом, но большего Тиму было и не нужно.

Спустя какое-то время Тим сумел справиться с чувствами, вытер глаза, взял в руки кувшин и уже хотел налить ещё вина, но Крас забрал его кружку. Тим готов был возмутиться, но Крас его опередил:

— Вино слабое слишком. Выпей вот это. — Сказал он, наливая в кружку густой зелёной бурды с отвратительным запахом. Тим спорить не стал и осушил посудину в два глотка. На вкус оно оказалось ещё хуже, чем пахло, но Тиму было плевать, он бы выпил и яд.

Крас не соврал — эта гадость была куда крепче вина. Через пару мгновений голова слегка закружилась, веки потяжелели, а по телу прошла волна немой слабости. Ещё через минуту Тим уже спал за столом. Ребята его раздели и перенесли на шкуры под стеной. Сновидения к нему в тот день так и не пришли.

* * *