Мемуары цифровых святых

Если бы не практически читерские способности преодоления расстояния, то он бы меня завалил. Сожрал бы или плюнул ядом, который, к слову сказать, разъедает не только плоть, но и вещи. Еще он умел пускать сверкающий разряд, который концентрировался между маленьких рожков, расположенных надо ртом. Эту тварину пока никому не удавалось отправить в загробный цифровой мир для червей. Они, кстати, были одной из причин, почему светлая и темная фракция не водили по пустыни большие войска в гости друг к другу.

Пока я улепетывал от скрывшегося под песком хайлевельного моба, то размышлял над тем, почему не смог его заметить. Инфравидение было активировано, ведь я теперь его постоянно держу включенным. Приходила на ум гипотеза о примерно одинаковой температуре песка и тела Олгой-Хорхоя. Думаю, к ночи, когда температура песка упадет, различать мобов, скрывающихся под песком будет проще. И тут я осененный внезапной догадкой, хлопнул себя рукой по лбу. Вот я дебил безграмотный. Червь же холоднокровный, а инфравидение видит только теплокровных. Впредь буду знать. А пока же я вполне благополучно свалил от червя, а спустя несколько часов торопливо глотал воду и ел финики вприкуску с мясом, тревожно поглядывая вдаль сквозь пальмы оазиса. Дольше откладывать насыщение организма было нельзя. Я и так припозднился. Солнце вон уже в зените, а жара одуряющая. Воздух такой горячий, что при каждом вдохе обжигает горло.

Оазис, на который наткнулся, был совсем маленьким. Всего четыре пальмы и жиденькая струя воды, бьющая из-под песка и образующая лужу. Я и не надеялся найти здесь воду, просто хотел на время скрыться от преследователей, а тут вон и напиться смогу. Заодно и свою воду сэкономлю.

Неожиданно песок заколыхался, и из-под него выскочили четыре фигуры. Я на корячках замер возле лужи с надкусанной лепешкой около рта. Меня окружили смуглокожие кочевники-людоеды. Они оказались с кривыми саблями в руках, в шароварах, рубахах и тюрбанах. Вся их одежда была ослепительного белого цвета, словно не они сейчас лежали под песком и поджидали мирного путника возле источника воды.

– А чего это вы все в белом? – нервно сморозил глупость я. – У вас кто-то добрый умер?

– Не нервничай, – сказал людоед грубо. – От нервов мясо жесткое.

Кочевники были от двести шестидесятого до двести семидесятого уровня. Их уровень определяло то, что я направлялся в самую неизвестную и опасную часть Великой Пустыни. Мне еще прилично пилить туда, а противники уже охренеть какие.

В том, что они разговаривали со мной, не было ничего удивительного. Игроки же приходят в Утопию не только чтобы повоевать, но и ощутить вкус приключений, прочувствовать каждый момент. Вот сейчас, прежде чем начнется скоротечный для меня бой, если я не свалю отсюда, их главарь скажет еще парочку фраз из нуарных крутосваренных детективов и бросится на меня.

– Может, договоримся? – имитирую страх, проблеял я, высматривая своих преследователей на горизонте. Вроде показалась тучка песка. Идея начинает принимать зримые очертания. – Я совсем костлявый для вас.

– Ничего, – сказал главарь, обнажив зубы в волчьей усмешке. – Мы погрызем.

Другие кочевники-людоеды с разной степенью похожести скопировали усмешку главаря. Один даже постучал зубами для убедительности. А ничего они так гримасничают, мне прям, и правда, жутко стало.

Вдали раздался шорох множества лап и хлопанье крыльев. Кочевники все как один повернулись на этот звук. Я портанулся в противоположную сторону от всей той шайки-лейки, что увязалась за мной в «Ущелье Костей». Я проскочил его буквально парой «Порталов», но гигантские скорпионы и несколько неприятных на вид грифов, поспешили за мной. Это ущелье отделяло земли мобов двухсотого уровня от территории кочевников, где, как оказалось, противники выше двухсот пятидесятого. В теории я бы мог завалить всю их кодлу, но на практике это было бы очень долго, минимум до второго пришествия Христа, да еще и новые мобы набежали бы, а уже убитые отреспаунились.