Мемуары цифровых святых

Запоздало подумал: а кто такой Шамьюш? Раахуш, словно отвечая на мой невысказанный вопрос, закрыл на мгновение глаза, и я услышал, как хлопнула дверь. Между рядов скамей припадая на правую ногу, шел еще один уникальный джинн – в черном свободном балахоне с глубоким капюшоном и кривым резным посохом, увенчанным черепом какой-то диковинной твари.

Джинн приближался, и я увидел, что его балахон был подпоясан кушаком, составленным из ряда золотых оскаленных черепов, а на шеи, поверх балахона, висело ожерелье из сморщенных, усохших эльфийских голов. Так, родство с ушастыми буду отрицать.

Колоритный джинн подхромал к Раахушу и преклонил колено, двумя руками опершись на посох. Из-под капюшона блеснул полный ненависти взгляд, устремленный на меня. Уши, что ли, мои ему не понравились? Надо было, как в том анекдоте, под подбородком их завязать.

– Приветствую тебя повелитель, – проговорил глухим хриплым голосом НПС.

– Рад видеть тебя Шамьюш, – откликнулся Раахуш с нотками неприязни. – Вот этот мягкий вернул нам «Сферу Жизни». Когда он будет готов, джинны пойдут за ним, и ты наполнишь сферу силой. Жди его слов в башне Памяти.

Чернокожий любитель черепов смерил меня надменным взглядом, в котором ненависть отошла на второй план.  А когда он перевел взгляд на Раахуша, то я снова начал дышать.

– Желание повелителя – это закон, – проговорил Шамьюш ровным голосом.

– Не забывай это, – зачем-то напомнил повелитель джиннов. – Вы свободны.

Я обогнал хромающего джинна, почувствовав легкий запах разложения, идущий от него, и выскочил из резиденции Раахуша. Как насыщенно заканчивается день.

Зудело желание прочитать описание еще двух вещей, которые утащил из дома Карина, но я переборол этот порыв. Не хочу расстраиваться. У меня на эти вещи были другие планы. Я нажал логаут.

В реале я себя почувствовал, словно попал в фильм «День сурка», опять пропущенные вызовы от Вовы, правда, не так много, и всего одно сообщение: «Приезжай, есть важный разговор». Я ответил, что скоро буду.

Путь не занял много времени – и вот я уже сижу на почти родном диване.

– Что там у тебя за разговор? – спросил я без особого интереса, наблюдая, как Вован пальцем бессознательно выводит на столе сердечко.

– Разговор на пятьдесят штук зеленью, – загадочно ответил он, отвлекшись от своего занятия. Сейчас Вова совсем не напоминал себя дневного разлива.

– О как, – выдохнул я, сделав заинтересованную мину.

– Ты как смотришь на то, чтобы поучаствовать в одном абсолютно безопасном эксперименте? – спросил он, невинно хлопая ресницами.

– Подробнее, пожалуйста.

– Ты чувствуешь, как в воздухе витает идея о более глубоком погружении, чем двенадцать часов? – серьезно произнес Вова и поправил очки на переносице.

– Ничем хорошим такие погружения не заканчиваются. Я последний раз четырнадцать часов отходил и кровью харкал, – пожаловался я.

– Еще бы, китайскую бурду глотать, – воскликнул он возмущенно. – Тут будет лучшая фармацевтика мира! Лучшие технологии! Все самое-самое.

– Такие погружения запрещены законом, – напомнил я.

– Ага, но разрешение на эксперимент Утопия выбила, а потом и о законе позаботится. Вот тебе самому хватает времени, чтобы поиграть? Да ты уже почти живешь там! И ты не один такой. Люди создают спрос на глубокие погружения. Утопия реализует их мечты. Это просто вопрос времени, когда закон перепишут. А технологии уже есть. Их надо просто обкатать.

– Ага, обкатать. Сдохнешь там или мозг откажет, – мрачно бросил я, взмахнув рукой, словно отгоняя такую перспективу.

– Ничего подобного, – вспылил краснощекий херувимчик, защищая свою любимую Утопию.

– А как там жрать и сра… ну, в общем, наоборот?

– Все продумано до мелочей, – сказал он уверенно. – Пятьдесят штук за месяц. Пятьдесят! Они такие деньги платят всего лишь за то, чтобы понаблюдать за твоим физическим и умственным состоянием. Все кредиты свои отдашь.

– У меня нет кредитов, – произнес я. – Ты уверен, что за месяц я не сдохну? Как-то не верится.

– Да я тебе зуб даю, – сказа он и щелкнул пальцем по переднему зубу.

– Осторожней, молочные же, – вяло пошутил я, обдумывая предложение.

На самом деле Вован во многом прав. Я уже практически живу в Утопии, и мне это нравится. К тому же – пятьдесят штук. Да и любопытно мне как это все будет происходить. Очень любопытно. Даже если бы деньги не предложили, то я бы мог рискнуть и бесплатно. А о здоровье, пока ты молодой, не особо задумываешься.

– Ты согласен? Если да, то через два дня начало проекта. Пройдешь медицинский осмотр и вперед, – подталкивал меня Вова к положительному решению.

– Как-то ты больно настойчиво меня сватаешь в этот эксперимент, – подозрительно произнес я, сузив глаза.

Лицо Вована приняло смущенное выражение. Он постучал кулаком о ладонь и быстро проговорил:

– Меня возьмут в штат, если пройдет мой кандидат. В Утопии владельца Грациано Ветреного считают хитрым засранцем – это на пользу делу. Тебе надо только быть физически и умственно здоровым и все будет путем. И я получу долгожданный билет в будущее, а ты деньги.