Мемуары Ведьмы. Книга вторая

Здесь моему негодованию не было предела! Она рассказывала мне о мощнейшей магии иконы, намеренно убирая ее от меня.

Бабушка глубоко вздохнула, и я поняла, что тороплюсь злиться.

— Христиане это в первую очередь войны света, понимаешь? Они войны! Повтори, войны!

— Ну, войны… И что?

— А то, что, принимая христианство, человек проходит определенный ритуал посвящения в войны, чтоб сражаться с мрачным миром. Он начинает излучать особое свечение… Помнишь, я тебе когда-то рассказывала, что все на самом деле светится своим светом? — она прикусила губу, как бы вспоминая, когда именно упоминала о свечение людей и предметов.

— Они начинают светиться золотым светом, как и их маги, изображенные на иконах, — вдруг перебила я ее.

Бабушка ошарашенно взглянула на меня.

— Откуда…? Ты видела?

— Да я видела. Могущественный маг христианства, который еще вчера стоял на моей тумбочке светился золотым, а ты светилась зеленым. Кстати, почему?

Она испуганно глянула на меня, пытаясь определить, как много секретов за раз я могу утаить в себе.

— Когда человек начинает излучать свет христианства, то он становиться виден врагам христианства. Когда они его видят, то начинают атаковать. Понимаешь? Ты очень слаба, и я не хочу, чтоб тебя атаковали. Во-первых, ты мне очень дорога. Во-вторых, ты достаточно много знаешь и чувствуешь, чтоб пригодиться им. Когда они это пойму, то постараются завладеть тобой. Если они завладеют тобой, то к твоей болезни добавиться бесноватость. В масштабах нашей семьи — это двойное горе не только потерять твоё тело, но и твой дух… — ее слова неожиданно задрожали, выдавая слезы. — В масштабах войны это тоже плохо, так как добро начнет на какую-то долю проигрывать злу. Этого я тоже не хочу.

— Но почему мы не на войне? Мы же знаем так много, да и можем не меньше? Это как-то неправильно, — героически возмутилась я.

— Как это не на войне? Мы очень даже на войне, весь наш род давным-давно на этой войне, ветераны так сказать. Нас просто не видно, понимаешь? Из-за зеленого свечения мы сливаемся с природой и становимся невидимыми особому вражескому зрению, которое у них отличается от нашего.

— Так мы, получается, партизаны?

Бабушка замерла на минуту, а затем разразилась смехом.

— Да, именно! Мы партизаны, — она снова рассмеялась.

Я надолго задумалась обо всем сказанном, застыв на снегопаде и еще долго слыша, как она посмеивается и повторяет «партизаны, как же это она так точно — мы партизаны!»

— Бабуль, но почему же христианство нас не любит? Мы же, получается, на одной стороне воюем?

— Христианство не может не любить, христианство и есть любовь. Просто они боятся, что бесы завладеют людьми, владеющими в свою очередь магией, и тогда тьма даст перевес. Такое уже не раз случалось, поэтому в этом они очень правы. Стоит лишь вспомнить мою некогда лучшую подругу и ее «Вишневый Пирог».

— Да, я помню. И, исходя из ее опыта, теперь понимаю, почему христианство запрещает гадания!

— Да, все так! Когда-то может я бы и пошла на фронт, но умения демонические усовершенствовались. Они нашли способ пробираться в сознания изначально очень верующих людей. Бесы поняли, что самая большая слабость человеческая — это тщеславие и алчность. Когда мы победим их в себе, то миру тьмы будет уже больше нечего нам предложить.

Глава 3

Вся эта информация, неожиданно свалившаяся на мои плечи, одновременно увлекала и вызывала недоверие.

— А где же доказательства? — аккуратно, пытаясь не обидеть бабушку, спросила я.

— Доказательств масса. Начиная с того, что все религиозные войны начались с возникновения в мифологии бога Яхве.

— И что тут такого?

— А ты видела этого бога? Его изображение? Каким люди его знали? Как его описывали?

— Нет, я не сильна в мифологии, — смущенно ответила я.

— Очень зря, в нашей родовой книге об этом много написано и есть его зарисовка. Принести тебе книгу вместо вязания? — с иронией в голосе, спросила она.

Я кивнула в ответ, и мне стало немного стыдно за себя. Бабушка часто меня упрекала, что я не учусь тем знаниям, которые лежат у меня под носом, и сейчас я как никогда ясно поняла, что это самая распространенная человеческая ошибка — не ценить то, что дается легко, без труда и усилий. Даже не анализируя степень этих знаний, их масштабность и правдивость, я теряла к ним всякий интерес, потому что они были всегда в нашем шкафу, стоило лишь протянуть руку. Моё сердце замирало, только заслышав с экрана телевизора непостижимые теории об истории нашей Земли тогда как самые невероятные знания хранились в моем собственном роду. Многие поколения пытались наиболее правдиво и достоверно отобразить все происходящее вокруг именно для меня, а я им не верила. Я не считала их достаточно авторитетными для себя, а ведь судьба привела меня именно в эту семью, в этот род. Привела не зря, подведя так близко, чтоб я поверила им безоговорочно. Ведь они мои родные и самые близкие, моя кровь, мои гены, моя память, моё прошлое и моё будущее. Они те, кто не может предать, обмануть или ввести в заблуждение. Их намерения чище талой воды, ведь они есть я, а я есть они.