Мемуары власовцев

Закутный сразу же мне выделил участок работы по моей специальности — управление всей медицинской работой. Основной моей обязанностью была проверка медицинского обслуживания лагерей остарбайтеров и способствование улучшению этого обслуживания. Кроме того, как выяснилось, начинающаяся организация частей РОА требовала также медицинского обслуживания, которое пока совсем не было налажено. Так как не было ни штатов, ни средств, ни помещений, то пока что приходилось ограничиться беседами с заинтересованными управлениями.

Прежде всего я отправился знакомиться к Ф. И. Трухину. Высокий, красивый, очень воспитанный и культурный человек. Носил генеральскую форму немецкого покроя, но с нарукавным значком РОА. Произвел на меня очень большое впечатление своей серьезностью и продуманностью всех своих слов. Обстановка работы очень скромная, никакой охраны. Я спросил его с места в карьер, какой армии он генерал и что собой сейчас представляет РОА. Он не сказал мне ничего нового — как я и предполагал, он пока что был генералом без армии. Рассеянными частями РОА заправляли немцы, использовавшие их главным образом для очистки тыла, в распоряжении же Трухина было ничтожно малое количество солдат караульной службы. Как он сказал, немцы обещают сразу же после оформления Комитета выделить в распоряжение Власова бригаду, которая послужит ядром будущих формирований. В стадии организации находится и школа командного состава. Так что с военной точки зрения Власов и подведомственные ему части представляли величину совершенно ничтожную, другое дело эти части с точки зрения антибольшевистской пропаганды! Как мы увидим далее, президиум главным образом только в этом отношении видел в них главную свою надежду на борьбу с сотнями Сталинских дивизий.

Я спросил Трухина, как в настоящее время проходит вербовка в части РОА и какое он имеет отношение к этому. Выяснилась довольно безотрадная картина: вербовкой добровольцев ведает немецкий генерал Кёстринг, и они пока что поступают исключительно в его распоряжение. Трухин не имеет никакого представления о количестве таких добровольцев в немецкой армии. Однако пропагандисты из Дабендорфа принимают деятельное участие в вербовке, они разъезжают по лагерям, агитируют, а иной раз им приказывают говорить, что добровольцы будут находиться под командованием Власова. Так как Власов пока что никакого отношения к командованию не имеет, то весьма вероятно, что этих добровольцев бессовестно обманывают. Трухин выразил надежду, что с организацией Комитета все эти безобразия прекратятся, так как Власов получит под свою команду все части РОА.

Я спросил также Трухина о других добровольческих антибольшевистских частях, а именно о т. н. «Русском добровольческом корпусе», казачьих войсках, украинских частях и пр. И по этому вопросу Трухин не мог дать сколько-либо исчерпывающей информации, он сказал, что эти соединения не имеют даже отдаленного отношения к частям РОА и всецело находятся в ведении генерала Кёстринга и главного штаба. После того как образуется на деле главный штаб РОА, эти части также будут, вероятно, подчинены ему.

Медицинская служба совершенно не была налажена; достаточно сказать, что во всей РОА тогда была только одна амбулатория, во главе которой стоял молодой врач с фельдшером-помощником. Ввиду того что в то время и Трухин, и я верили в скорую передачу разрозненных частей РОА в общее ведение Власова, необходимо было сразу же подумать об организации медицинского обслуживания этих частей. Трухин мне предложил срочно заняться этим делом. Я ему указал на свой малый опыт в военномедицинском деле и на то, что я уже дал согласие работать по гражданской части. Однако я обещал ему приложить все свои силы к тому, чтобы положить начало военномедицинской службе и приискать подходящего человека для поста начальника.

В дальнейшей части нашей беседы, которая велась в очень откровенном и дружеском духе, я указал ему на то, что меня неприятно поразило присутствие немецкого орла на форме РОА «Ведь для того чтобы большевикам вести пропаганду против РОА и доказать ее немецкое происхождение — им достаточно только фотографировать эту форму и показать красноармейцам», — сказал я, искоса поглядывая на орла, вышитого на груди генерала. «Вы не представляете себе, сколько мы поломали копий из-за этого поганого орла! — сказал он мне. — Один момент немцы совсем уже было согласились снять его, теперь опять уперлись, как упрямые ослы. Думаю, что после организации Комитета вопрос о собственной форме РОА будет поставлен со всей серьезностью». (К сожалению, «упрямые ослы» дотянули это снятие до марта месяца!)