Мендель

Доводы Рихтера были очень странными. Он написал, что отыскал адреса всех фрау Ротванг, живших в Брюнне. И нашел в Германии сына одной из них — профессора терапии. И профессор терапии написал ему в 1931 году, что его матушка при жизни Менделя была слишком юной, но у нее была дальняя родственница постарше — фрау Анни Ротванг — хозяйка неплохого имения на краю города. Дом ее стоял на Дорнихгассе, 26. В ее доме, говорят, бывали в гостях духовные особы — а у кого из католиков и даже некатоликов они тогда не бывали в гостях!… Умерла Анни Ротванг в 1880 году. Если бы г-н Рихтер обратился к лейпцигскому терапевту пятью годами раньше, профессор мог бы справиться у своей матушки, не бывал ли у родственницы в доме на Дорнихгассе патер Грегор Мендель. Но увы, когда профессор читал в 1924 году только вышедшую книгу Ильтиса, он не обратил внимания на это место, а теперь матушки нет, и не спросишь…

И потому в 1943 году Рихтер обвинял Ильтиса — который уже эмигрировал перед приходом гитлеровцев из Чехословакии в Америку, уже создал там маленький филиал Менделианума и уже погиб в автомобильной катастрофе, — обвинял и проклинал за то, что Ильтис бросил тень на репутацию Менделя.

Вас удивляют выводы Рихтера? Автора тоже.

…А когда Мендель был жив — с самого момента его пострижения и до конца дней, — о его репутации тоже заботились.

Заботились, чтоб не мог нарушить заповедей.

Заботились, чтобы не пропускал молебствий и экзерциций. Когда назначались коллективные упражнения в благочестии, а он оказывался в это время в другом городе, ему писали, что экзерциций назначены и надо на них прибыть.

Заботились, чтоб не нарушал уставную форму облачения — в монастырском архиве сохранилась записка аббата Наппа, адресованная приору: прелат писал, что патер Грегор систематически появляется с непокрытой головой, и просил приора разъяснить патеру Грегору, что он, будучи полноправным членом капитула, должен блюсти полагающуюся форму и не подавать дурного примера более молодым собратьям. И Мендель если не забывал, то одевался как полагается.

Заботились также и о том, чтобы случайно оброненные насмешливые фразы патера Грегора Менделя становились известны разному начальству и у того не было бы насчет патера Грегора никаких заблуждений. И начальство, до которого эти фразы доводились, реагировало на насмешливые суждения патера в меру своего ума и настроения.

Заботились, наконец, о том, чтобы будущий священник имел максимально глубокую и полную богословскую подготовку, а также и известное светское образование. И он учился так, как привык учиться. Ведь ради учебы он и пошел в монастырь.

После того как закончился год послушнического искуса, Грегор Мендель был тонзурован и рукоположен в низший из духовных сан «привратника» («ostiarius») и зачислен в Брюннский, как и все в Австрийской империи — конечно же, «кайзерлихе унд кёниглихе», — богословский институт.

И первый год он изучал историю церкви, библейскую археологию, древнееврейский язык, Ветхий завет, и введения и комментарии к Ветхому завету, и по всем этим предметам его прилежание было оценено высшим баллом: «diligentissime» — «старательнейший». А его знания — «primum eminentium» — «первым отличием». И его поведение было признано «ad prime conformes» — «первой степенью совершенства».

А на второй год он изучал церковное право, библейскую текстологию, Новый завет и комментарии к нему, и еще греческий язык и педагогику, ибо каждый священник при надобности должен уметь преподавать «слово божие».

И еще два года ушло на догматику и нравственное богословие, на литургические дисциплины и снова на методику преподавания в народных школах, а также на древние языки, без которых высокоученый богослов обойтись не может, ибо старинные сочинения, примыкающие к библейским и евангелическим, написаны на них.

То были халдейский и арамейский языки.

И еще он изучил язык корана — арабский.

И всякий раз его прилежание оценивалось баллом «diligentissime», экзаменационные ответы — «primum eminentium», монашеское поведение — первой степенью совершенства.

И эти блестящие его успехи, и столь ярко продемонстрированные способности, и трудолюбие во всех областях, а также, в частности, в области изучения древних восточных языков, пробудили особую благосклонность у профессора библейской текстологии и восточной филологии — высокопреподобного настоятеля монастыря святого Томаша, его милости Сирила-ФранЦа Наппа. Ибо одно дело, когда ты слышишь лестные аттестации от других, и совсем другое, когда ты видишь воочию, что ты сеешь «разумное и доброе» на столь благодатную почву, как молодой брат по ордену патер Грегор Мендель.

И потому с необычайной быстротой патер Грегор Мендель поднимается по ступенькам церковной иерархии. Из «остиариев», «привратников» его посвящают в пономари («exortista»), из пономарей — в ктиторы, из ктиторов — в субдиаконы.

А три последние ступени лестницы он проходит за феноменальный срок — в… семнадцать дней. В субдиаконы его посвящают 22 июля, в диаконы — 4 августа, в священники — 6 августа 1847 года!