Мендель

И далее шло целиком его письмо, начатое им так, как и начинают личные письма, с полушутки: «Позволю себе сообщить о Преступнике, серьезно опустошившем за два последних года окрестности Брюнна. Это «Bruchus pisi». Сей зверь в истекшем году…»

Еще один том столичного научного сборника с его, Менделя, работой очутился на полках библиотеки монастыря и библиотеки реальной школы. Коллеги оценили сей важный факт, и это серьезно меняло мироощущение.

И для себя самого он был теперь не просто любитель науки, не просто учитель, знающий предмет и умеющий учить, и не только функционер Службы Спасения душ.

Он был теперь человеком, способным создавать научные ценности — пусть небольшие.

А почему только небольшие?…

На отведенном ему под опыты участке монастырского двора весной 1854 года был посеян горох. \

X. КТО ВЫ, ГРЕГОР МЕНДЕЛЬ?

Он оказался в итоге совсем не прост и совсем не благостен — так же, как и небесный покровитель его монашеского ордена святой Августин из Тагасты.

Во всяком случае, именно из-за него в крайне неудобном и обидном положении очутился много лет спустя виднейший голландский биолог Гуго де Фриз. В 1900 году, когда все и приключилось, де Фриз был уже «виднейшим»: ему шел пятьдесят второй год от роду, его печатные работы по физиологии растений были известны множеству коллег — почти всему тому множеству, какое тогда было. Особую славу де Фризу принесла вышедшая в 1889 году книга «Внутриклеточный пангенезис». В ней он излагал свои взгляды по важным вопросам — свои представления о физиологии роста и развития живого организма, об эволюции, о том, что такое «вид», о том, наконец, что обусловливает передачу по наследству признаков родителей их потомкам. Де Фриз вводил в науку новый термин «пангены» [48]— так он называл материальные единицы, каждая из которых обусловливает передачу одного признака. В многочисленных наблюдениях за растениями де Фриз установил, что иногда признак растения может самопроизвольно изменяться и затем в таком измененном виде передаваться из поколения в поколение. Он предположил, что это изменение связано с изменением «пангенов», и назвал явление «мутацией». О неожиданных самопроизвольных наследственных изменениях признаков де Фриз говорил не первым — такие явления еще Дарвин в знаменитом «Происхождении видов» считал одним из основных факторов развития. Но де Фриз первым четко описал, как мутации выглядят воочию, — на огромном, достоверном, тщательно обработанном статистическом материале.

С 1892 года Гуго де Фриз начал большую серию экспериментов по скрещиванию растений. Он скрещивал меж собою близкие формы кукурузы, мака, дурмана и растения, носящего игранное имя «Ослинник», причем один из видов назывался «Ослинник Ламарка» — «Oenothera Lamarciana», да и других растений. Результаты наблюдений позволяли де Фризу четко сформулировать очень принципиальные выводы — законы наследования.

Де Фриз так и поступил — сформулировал законы и в начале 1900 года послал в «Известия Германского ботанического общества» подробный отчет о своей восьмилетней работе, со всеми выкладками и полагающимися в каждой серьезной научной статье ссылками на сходные данные и положения, имеющиеся в специальной литературе. Изложив в начале отчета два основных своих вывода, де Фриз замечал кратко:

«Существеннейшие моменты обоих этих положений были уже давно установлены Менделем ¹для одного специального случая (горох). Они были, однако, снова преданы забвению и не признаны ². Из моих же опытов следует, что они носят характер всеобщей закономерности».

Внизу страницы стояло примечание:

« ¹См. Грегор Мендель, «Опыты над растительными гибридами» в «Трудах Ферейна естествоиспытателей в Брюнне», т. IV, 1865, стр. 1. Эта важная статья цитируется настолько редко, что я сам ознакомился с ней лишь после того, как закончил большую часть своих опытов и вывел из них приведенные в тексте положения».

Затем шла еще одна сноска, относившаяся к фразе «были снова преданы забвению и не признаны»:

« ²См. далее в кн. Фоке «Растительные помеси», стр. 110».

Эти замечания, прямо скажем, были глуховатыми, но они все-таки были.

«Известия Германского ботанического общества» считались одним из самых уважаемых научных органов того времени. Лучшего места для публикации работы и придумать было нельзя. При своей известности де Фриз мог рассчитывать на самое благоприятное отношение к своему посланному для публикации труду — итогу многолетних наблюдений и раздумий. Отношение было действительно самым благоприятным: не успела работа 14 марта прибыть, как 30 марта 1900 года ее уже доложили на заседании общества и тотчас отправили в набор

Однако, не дождавшись даже заседания, де Фриз отправил краткий вариант, работы — предварительное сообщение в вестник Парижской академии наук — «Comptes Rendus». И в этом сообщении имени Менделя он для краткости не упомянул. Полученная 26 марта столь важная заметка де Фриза была тотчас заверстана в очередной номер «Comptes Rendus» и уже в середине апреля увидела свет.

Вот тут-то и началось.