Менделеев-рок

Я разулся. Она проводила меня в свою комнатушку, заставленную банками с маринованными огурцами, вареньем, квашеной капустой, крупой. Письменный стол был занят серыми мешочками, сквозь прорехи в материи высовывались сморщенные кусочки сушеных яблок. Под кроватью прятались деревянные ящики, на которых сохранились сургучные печати с торчащими из них обрывками бечевы. Под окном, привалившись к батарее, стоял старый велосипед. В углу торчали удочки и лыжи.

– Родители балкон освободили, хотят сделать из него еще одну комнату, – объясняла Аня, виновато посмеиваясь. – Все барахло перетащили ко мне. Они же не знали, что я ни с того ни с сего возьму да вернусь!

– Я ненадолго, Ань.

– Я понимаю. Я кое-что узнала об этой твоей принцессе. Ее настоящее имя – Таня, но она предпочитает, чтобы ее называли…

– …Присцилла. Я знаю.

– Ей семнадцать. Она учится в Гуманитарном колледже на заочном, работает в магазине цветов на улице Согласия. И что ты намерен делать, получив все эти сведения?

– Да есть одна мыслишка. Сможешь через Настю передать ей записку?

– Предположим. А позволь полюбопытствовать, ты вообще-то соображаешь, что делаешь? – Аня хмурилась.

– Да вроде как.

– Дон Жуан ты недоделанный, вот что я тебе скажу!

– Почему «недоделанный»?

– Да потому что, хоть ты и вечно на девчонок охотишься, но вкус у тебя не донжуанский. Знаешь что, Плакса… Сказать тебе искренне, не понимаю, что ты в ней такого особенного отыскал. Она вовсе не красавица. Я бы даже сказала, середнячок по всем параметрам. Ведь ты же на той вечеринке был совсем не пьян?

– Я этого дела вообще не люблю, ты же знаешь.

– Оригинал ты, Плакса. Мне кажется, ни один мужик в здравом уме не стал бы ее преследовать.

Терпеть не могу, когда меня так называют! При слове «мужик» сразу представляется нечто пропитое, грубое и развратное.

– Анюта! Ты здесь видишь хоть одного мужика, да еще в здравом уме?!

– Плакса, не придирайся к словам. Что ты написал в этой записке?

– Что в пятницу в «Звезде» будет концерт в честь Пятницы, Тринадцатого, и среди прочего там появится группа «Аденома» и сбацает пару песенок. Она не сможет не прийти.

– В каком смысле – «Аденома»?

Видели бы вы Анину мордаху!

– В прямом.

– То есть в прежнем составе?

– В урезанном. Кризис на дворе, инфляция. Я – на гитарке, Хорек – на басухе и на ударных кто-нибудь.

– А Илья? Как без клавишных будете? А Эйнджи?

– Мы сыграем те песни, где можно и без синтезатора обойтись. А Эйнджи вообще выполняла декоративную функцию.

– А на ударных кто будет?

– Да вот пока не знаю. Без разницы. Сойдет любой, кто сможет отстучать простейший ритм, хоть бы это была ученая обезьяна.

– Так-так-так… Ты всю эту авантюру задумал, чтобы заполучить бедную Таню?

– Не только. Встряхнуться хочу. Даже если ничего не выйдет, хотя бы вспомню старые деньки.

– Развратник, авантюрист и ветрогон. – Аня, подвинув мешки с сушеными яблоками, уселась на стол, сложила руки на животе и окинула меня саркастическим взглядом. – Допустим, я смогу у вас постучать на барабанах. Доволен, гнусный субъект?

– А ты умеешь?..

– Я-то? У нас в универе была своя девчоночья группа, называлась «Око за Йоко». Я там пробовала и на гитаре играть, и на ударных, даже петь. Умею все понемножку. От меня же не требуется соло на ударных на полчаса?

– Да нет, конечно! Приходи сегодня в восемь вечера на мост над Кривицким оврагом. Я тебя встречу.

Аня пожала плечами:

– Для дружка – хоть сережку из ушка.

Я почему-то вспомнил, как она писала сочинение по роману «Разгром» Фадеева. Сочинение потом вынесли на разбор, а точнее, на поругание всему классу. Аня доказывала, что трус и предатель Мечик на самом деле есть единственный положительный персонаж этой книги, потому что он один не побоялся бросить вызов коллективу, а коллектив – это всегда сборище тупых идиотов, и тот, кто пытается существовать вне коллектива, – по определению герой… Разве могла наша литераторша, старая коммунистка, потерпеть столь вопиющее глумление над системой общечеловеческих ценностей? Аня в тот день сопротивлялась, как могла, заработала «пару» за неуважение к преподавателю и осталась при своем мнении. Супердевчонка!

В отличном настроении я явился на работу.

Работаю я всего четыре вечера в неделю. Вся моя работа занимает полчаса: просмотреть выведенные на принтере полосы, свежим взглядом найти и исправить ошибки, отдать правку лохматому верстальщику, смурному от выпитых литров кофе, прочесть распечатанные заново полосы еще раз, попрощаться и уйти. На эту работу я устроился только потому, что Кристина того потребовала, и весь грошовый заработок уходил на нее.