Менеджер континуума

– Четыре перехода за каких-то десять минут. Уникальная Собака! – восхитился вампир. И вообще, я заметил, что он начал потихоньку оттаивать. На всякий случай, выждав на пару минут побольше, я попросил всех взяться за меня, закрыл глаза и представил сидящего Добрыню, со своей неизменной собачьей улыбкой до ушей… телепорт!

Так мы и проскочили опасное место. А уж остальные шаги до Шезиарри вообще не вызвали никаких затруднений.

* * *

Мир вампиров. Каким я его себе представлял? Конечно же, мрачным, жутким местом, где никогда не светит солнце, жители подозрительно пялятся на тебя красными светящимися глазами из подворотен, таинственно вопят, ухают и воют неведомые монстры, скрытые за каждым углом. Да ещё и воспоминания о том почти пророческом сне – что-что, а он никоим образом не противоречил такой картинке. Ха, наивный! Всё оказалось гораздо хуже, правда, только в первые несколько минут. Выйдя в родном мире Самана, я просто застыл с открытым ртом. Повсюду, насколько хватало глаз, простиралась пёстрая цветущая равнина. Над благоуханным великолепием, вытканным из всевозможных соцветий – от едва различимых глазу белых звёздочек, до глубоко бордовых гигантов, размером превышающих самый крупный виденный мною подсолнух, как воздушное их отражение порхали мириады бабочек всех оттенков и размеров. На меня просто обрушился когнитивный диссонанс, вгоняя в ступор и разрывая все шаблоны и стереотипы. Какой там мрачный мир вампиров! Представший перед глазами пейзаж годился скорее для того, чтобы снимать трогательные мультяшки для девочек младшего дошкольного возраста. Осталось только пару единорогов добавить и фей с разноцветными стрекозиными крылышками.

– Вау! – потрясённый возглас Ивы за спиной вывел меня из ступора. Учитывая, что прошло не меньше двух минут с момента нашего появления здесь, она уже успела оценить всю прелесть цветника-гиганта и сейчас увидела ещё что-то необычное. Я обернулся.

Действительно – «вау!». Открывшаяся панорама своей красотой ничем не уступала той, что ввела меня в состояние культурного шока. Только на этот раз красота была не смазливо-сентименальной, а поражала своей величественностью и монументальностью. Гора. Нет, она была не какой-то сверхгигантской – пожалуй, даже до Эльбруса своими размерами не дотягивала, хотя я могу и ошибаться – трудно оценить на глаз. Но она была идеальной. Ровные склоны поднимались под углом примерно пятьдесят-пятьдесят пять градусов, образуя идеальный конус. Конечно же, где-то там, на склонах наверняка был свои особенности рельефа – просто невозможно поверить, что контуры такой махины идеально симметричны. Но отсюда всё выглядело так, словно склоны были отшлифованы буквально по линейке. Языки ледников на вершине были похожи на бумажную звёздочку, вырезанную ножницами и аккуратно нахлобученную на ровное остриё. Мы появились с восточной стороны горы, а сейчас как раз наступал вечер, и склонившееся неяркое солнце было до половины разрезано пиком. Фееричное зрелище.

Пояса растительности ровными полосами опоясывали конус, постепенно меняя цвета: серый-тёмнозелёный-бирюзовый. Последний постепенно впитывал в себя разноцветье поля, или, лучше всего сказать, цветочного сада, на который мы вышли. Словно подтверждая мои мысли, Саман произнёс:

– Сад поклонения и гора поклонения. Добро пожаловать на Шезиарри! – впрочем, не смотря на пафосные названия, сказано было обычным, будничным тоном.

– Что-то у вас тут кругом одни поклонения, – не удержался я от шпильки. – Случайно поблизости не протекает река поклонения, или хотя бы ручей?

– Озеро поклонения, – судя по добродушной улыбке, вампир ничуть не обиделся. – Я же говорил, что на Шезиарри всё пропитано традициями. Этим названиям сотни тысяч лет и они не вызывают уже особого трепета даже у местных жителей. Сказать сейчас «гора поклонения» – это просто обозначить место, географическое название. Как, например, переулок кожевенников.

– И что, нам туда? – спросила Ива, махнув правыми руками в сторону горы.

– Наверное… – ответил Саман, вопросительно посмотрев на Добрыню. Тот как-то странно дёрнул головой, потом поднялся на лапы и затрусил по направлению к махине, распугивая бабочек.

Как оказалось с того места, где мы вышли из коридора, нам открывалась не вся панорама. Самое подножие горы скрывал от нас очень пологий холм, подъём на который даже не был заметен ни взгляду, ни ногам. Но как только мы перевалили через его вершину, нашим глазам предстало весьма значительное дополнение к первоначальной картинке. Прямо перед началом склона вольготно разлеглась гладь ровного овального озера. По его берегам вольготно расположился пряничный городок. По крайней мере, у меня он вызвал именно такие ассоциации. Опять пришло сравнение с девчачьими мультиками. Обнимая водную гладь со всех сторон, он немного забирался по склону горы, и разбегался, на сколько хватало глаз, вправо и влево по её подножию.