Менеджмент по-спартански. Железная воля

О потусторонниках. О, я хорошо тебя понимаю, Заратустра, когда ты ругаешь потусторонников. Я тоже не терплю речи тех, кто уводит людей из реальности их живого бытия в мир пустых фантазий. Есть ли жизнь после смерти и какая она, я не знаю. Но я знаю одно: Бог творит этот мир каждую секунду и каждая частица его творения пронизана его созидающей волей. Мне важно пройти в понимании его живого промысла настолько далеко, насколько это вообще возможно. Мне важно видеть его творящего и творить вместе с ним. Мое место в этом мире, поскольку я творю в этом мире, а не в каком-либо другом. И я знаю, что время моего творчества ограничено, я хочу успеть больше, но так, чтобы то, что вышло, вышло хорошо. И я знаю, что, когда я умру, мои законы будут жить дальше, а в моих законах буду жить и я. Я люблю эту жизнь и этот мир, Заратустра, поэтому я люблю и принимаю свою смерть, поскольку только смерть делает эту жизнь целой. Есть ли рай и ад, этого, Заратустра, я не знаю, но думаю, что хорошо бы, чтобы Рай все-таки был и чтобы возможностей для творчества в нем было еще больше, чем здесь.

О проповедниках смерти. Ты не любишь проповедников смерти, Заратустра, не люблю их и я. Не жизнь нужна для смерти, а смерть для жизни. Они, эти проповедники, переворачивают все с ног на голову. Я знаю одного такого, он учит расслабляться до потери чувства себя. Хорошо снять лишний зажим в теле, но плохо потерять сознание и осознанность. Ты говоришь, что смерть и вечная жизнь для тебя одно и то же? Ты прав и не прав одновременно. Прав в том, что вера в бесконечную цепь реинкарнаций обесценивает твою единственную и неповторимую жизнь здесь и сейчас, а не прав в том, что со смертью все заканчивается. Уже 3000 лет без малого минуло с тех пор, как я отдал Богу моему и Богу вашему свою душу, но мой голос до сих пор призывает людей к живому, вечно обновляющемуся и развивающемуся порядку.

Эпилог

Когда я увидел, что сама Спарта и мои мечты о порядке и гармонии в Спарте стали близки к реальности и многие иностранцы стали принимать ее за образец правильного государственного устройства, в котором господствуют доблесть, порядочность и справедливость, я решил покинуть город. А еще я пошел на маленькую хитрость. Я взял со своих сограждан клятву, что они не будут менять мои законы до моего возвращения. А сам пошел в Дельфы к оракулу. Оракул подтвердил, что мои законы лучшие в Греции, и покуда Спарта будет их чтить, она останется непобедимой.

Так оно и было почти 500 лет. Никто не мог нас победить в открытом бою. Да нам и ненужно было побеждать, часто одного слова спартанского посла было достаточно, чтобы усмирить строптивых. Спартанцев стали приглашать во все уголки Греции и за ее пределы в качестве гармостов (дословно «вводящие в порядок», греч.) и софронистов (наставников для царей и народов), ибо они видели в Спарте как бы добрую воспитательницу, дающую советы для честной жизни и разумного государственного правления. Ведь жизнь человека, как и целого государства, может быть счастлива только тогда, когда она нравственно чиста и находится в мире с самим собой.

Я больше не вернулся в Спарту. Никто точно не знает, как окончил свои дни Ликург. Кто-то говорил, что он умер в Кирре, кто-то — в Элиде. Другие говорили, что он уморил себя голодом в Дельфах. Кто-то сказал, что он окончил свои дни на Крите, где у него было много друзей и почитателей, проводивших после в его честь специальные встречи, получившие название ликургиды. А когда он умер, его прах был развеян над морем, чтобы не дать даже символического повода лукавым людям к изменению заложенного им порядка.

Изречения известных и неизвестных спартанцев [11]

Для того чтобы вы смогли лучше почувствовать, что же такое создал Ликург, мы приводим в качестве иллюстрации ряд высказываний известных спартанцев, начиная с самого Ликурга и заканчивая высказываниями последних спартанских царей[12]. Без малого 500 лет просуществовало то государство, которое создал Ликург, будучи образцом для подражания многих других народов.

Высказывания спартанцев раскрывают нам удивительный спартанский дух. В совершенстве владея наукой повелевать и подчиняться, они, тем не менее, духовно всегда оставались свободными. Мы видим, что спартанцы не были затворниками и аскетами, каковыми их нам рисуют некоторые историки. Они активно общаются с иностранцами и у себя на родине, и ездят в другие города Греции, и не только Греции. У них было достаточно времени для досуга, спартанцы любили застольные беседы и дружеские встречи. Их друзьями были люди из разных стран, включая известных философов.