Менестрель

Андрей заказал еще вина. Его вкус удивил барда — то ли оно «пошло», то ли ему подали что-то покачественней.

Внезапно к нему подсел кто-то третий.

— Дайте мне угадать, кто вы, — не вполне трезво сказал Андрей. — Вы — студент?

— Да, а как вы догадались?

Созерцая студента, одетого, как студент, выглядящего, как студент и спрашивающего о том, как бард догадался о том, что он — студент, Андрей расхохотался.

— А почему вы спросили?

— Да так, просто…

— А вы не могли бы… Сыграть что-нибудь…

— Сыграть? Ради бога!

Подумав о том, что, в деревне, в которой ремесленники слушают «Ивана Бодхихарму», а крестьяне — «Кад Годдо» может заинтересовать студента. Проведя рукой по струнам он запел.

Сыновья молчаливых дней…
Смотрят чужое кино,
Играют в чужих ролях
Стучатся в чужую дверь…

Молча, как и предыдущие двое, студент дослушал песню до конца и вышел.

Вдруг ему сильно захотелось покурить. Он набросил плащ, капюшон и вышел на улицу.

Hа улице стояло трое. Те самые трое, которые садились сегодня за один с ним стол. Бюргер, крестьянин и студент. От этой картины у него возникло чувство де жа-вю, словно он уже видел. Hе этих людей, а именно эту картину. Hо он мгновенно он забыл, о чем думал, когда увидел, как они втроем взялись за руки.

Что-то вспыхнуло и на месте троих стоял один.

Андрей подошел к нему.

— Ты — Иван Бодхихарма, — полуспросил-полуутвердил Андрей.

Иван Бодхихарма молча кивнул.

— Иди спать. Hаберись сил, — произнес пророк, — путь будет неблизким.

Андрей покорно отправился в тесную комнатку над таверной.

А Иван Бодхихарма закурил и задумался о долгом пути в восточную страну, Страну Вычерпывающих Людей.

А Андрею предстояло стать апостолом и, вернувшись, принести сюда истинную веру.

_{Февраль 2000 года.}