Меня больше нет

Ян скидывает свой халат на шезлонг и с разбегу прыгает в воду, которая разлетается веселыми брызгами по помещению. Выныривает он совершенно в другой стороне, спрашивает:

— Ну что стоишь как вкопанный? Прыгай ко мне!

Пожимаю плечами, тоже скидываю халат и аккуратно ныряю в бассейн. Когда выныриваю из-под воды, парень уже рядом со мной.

— Как провел каникулы?

— Нормально.

— Ну, а что делал? – Ян лениво перебирает руками.

— Да ничего.

— Даже не занимался? – он становится серьезным. Вот так наша «дружба» и кончилась.

Киваю обреченно. Он вдруг смеется:

― Я шучу, ты чего? Каникулы же, какой заниматься? А я был на Мальдивах. Хорошее место. Остров, океан, красота. Видел акул.

— Акул? – ужаснулся я.

— Ага, — он беспечно вытягивается на воде. – Рифовых. Они не трогают человека, но тоже не по себе, когда проплывают рядом.

Некоторое время мы болтали. В основном болтал Ян, рассказывая о своем путешествии. Он был доволен, живо отвечал на мои редкие вопросы, и я даже поверил, что мы можем вот так вот просто дружить.

Наплававшись, мы вылезли из воды. Я жадно набросился на сок, а Ян развалился на шезлонге. Обсохнув, чуть отдохнув, мы снова плюхнулись в бассейн, играли с мячом. Я поражался реакции парня, он двигался очень быстро. Один раз заехал мне мячом по лбу, правда, это было совсем не обидно.

— Что хочешь на обед? – спросил Ян, аккуратно подавая мне мяч.

— Эм, а есть выбор?

— У меня всегда есть выбор. Что хочу, то мне и готовят. Чего бы хотел ты?

— Ну, — замешкался я. – Пиццу.

— Отлично, — Ян выбирается из бассейна, легко подтянувшись на руках и звонит по сотовому. – Да, я хочу сегодня пиццу. Угу. С чем? – это уже парень ко мне.

— С грибами.

— С грибами, — повторяет Ян. – Еще?

— С курицей.

— С курицей, — говорит парень в трубку. — Еще пожелания?

— Ага, бекон!

Ну, просто пицца моей мечты. Может быть, жизнь не так уж и плоха, как кажется? Я тоже выбираюсь из бассейна и укутываюсь в махровый халат. Приятная расслабленность и усталость после воды. Что может быть прекраснее собственного бассейна?

Ян, не утруждая себя халатом, садится за столик и открывает ноутбук. Смотрю, как капельки воды скатываются по его бронзовой коже. Как так может повезти одному человеку: и внешность, и деньги? Парень проверяет почту, узнаю интерфейс гугла. Минут через десять нам приносят пиццу на большой тарелке, к ней вилки, ножи, перец и соль.

Подниматься мне лень, полежу еще чуток. Зеваю, вижу, как Ян перескакивает на фейсбук. О, он и там есть. Надо же, ничто людское ему не чуждо. Кто там у него в друзьях? Чуть приподнимаюсь, чтобы рассмотреть лучше. И вижу, как он, щелкая мышкой, открывает у кого-то фотографии. С первых двух узнаю ту самую вечеринку без хозяев. Сердце ухает. Парень тихо хмыкает, перещелкивает дальше. А дальше я… Сначала в свитере, потом без, пьющий на брудершафт, прижимающий к себе Таю, целующий ее. Вижу, как Ян замирает. Его спина окаменела. Действительно. Он в одно мгновение становится будто высеченным из гранита. Я тихонечко сползаю с шезлонга, не представляя, что мне делать и чувствуя, как в воздухе витает опасность. Сейчас мне попадет… Но неожиданно парень поднимается, срывается с места и оставляет меня одного. В полном недоумении. Я дергаюсь к двери, останавливаюсь, возвращаюсь к шезлонгу. Что мне делать?! Ян это так не оставит. Зная, каким он может быть, лучше всего мне бежать отсюда. Но я не успеваю. Едва делаю шаг к двери, как залетает Ян. В его руке кнут. Длинный такой, волочится по полу. Выглядит парень, несмотря на то, что на нем одни лишь плавки, грозно.

— Ян, я…

— Закрой рот, — отрубает сразу он. Если бы я верил во всю чушь на счет Ада и Рая, то сказал бы, что в него вселился демон.

Он щелкает кнутом. Этот звук будто раскат грома посреди ясного летнего дня. Мне страшно. Такая резкая перемена из хорошего в плохого сбивает с толку. Ремень рассекает воздух и лижет мое плечо и грудь. Место удара тут же вспыхивает. Я инстинктивно прижимаю к нему руки и в ужасе замечаю, что они в крови. Багровая жидкость быстро пропитывает белоснежный халат, и от этого меня мутит. Одно дело все эти унижения, издевательства, а другое кнут, который не просто может нанести мне увечья. Ноги подгибаются, я оседаю на пол.

— Придурок! – Ян надо мной. Его грудь бешено вздымается. – Ослом меня решил выставить?

— Я не… — он снова замахивается, а я кричу:

— Не нужно, мне больно!

— Ах, больно? – он опускает руку и к моему облегчению отбрасывает кнут. Зачем-то идет к столу, хватает соль. Через секунду он срывает с меня халат, посыпая обильно белой специей рану.

Однажды, когда я был маленький, и мама еще была жива, мы с ней готовили пирожки. Мама не уследила, я схватил нож и порезался. Спустя десять минут слез и хлюпаний носом, я успокоился и мы продолжили. Тут же стал хватать все со стола: муку, сахар, яйца. На мое горе там стояла уксусная эссенция. Когда пара капелек этой жидкости попали на ранку, я подумал, что умру. Так больно мне не было никогда.