Меня ему продали (СИ)

Впрочем, с первых дней в тюрьме я установил свои правила. Именно поэтому ту, которую я выбирал себе, не решался никто поиметь. Был только я один, но и то сутками не давал ей подняться с постели. В такие моменты я превращался в настоящую секс-машину, хотя всё и было лишь механическими действиям, направленными на снятие скопившегося напряжения. На свободе же я вообще не сдерживался. И уговаривать никого не приходилось. После каждого боя женщины сами кидались на меня, готовые отдаться мне прямо на ринге.

Теперь же, когда мне угодил в руки такой невинный цветок, как моя жена, я и не знал, как к ней подступиться. В одном был уверен наверняка: если бы я сделал что-то не так, то мог напугать её ещё сильнее. Неизвестно, чего она успела наслушаться, так страшась секса, но я желал соблазнить её и показать, что близость приносит совсем не боль, а наслаждение.

Сменив наше положение, я передвинулся так, чтобы Ясмина видела меня. То, что должно было происходить. Мне хотелось видеть эмоции жены, когда мой язык касался её нежной кожи, лаская каждый миллиметр той.

Наклонившись, я провёл кончиком носа по её спине, опуская руки всё ниже и ниже. Пальцы покалывало от нестерпимого желания большего, но мне приходилось постоянно одёргивать себя от излишне порывистых действий. Скользнув ладонью к низу живота Ясмины, я коснулся её промеж ног, решив убедиться в том, что она не осталась равнодушна к моим действиям и потекла. Возможно, тогда мне не пришлось бы ждать слишком долго.

Не сдерживаюсь, я коснулся языком плеча Ясмины. Она напряглась, но от моего внимания не ускользнуло то, как побежали мурашки по её коже. Прикусив нижнюю губу, жена прикрыла глаза, явно пытаясь расслабиться. Усмехнувшись, я продолжил прокладывать языком путь дальше, поднимаясь выше, чтобы уткнуться носом ей в волосы.

Позволяя рукам своевольничать, я скользил ими по её животу, постепенно поднимая те, чтобы коснуться груди, а потом вновь опуститься ниже. В момент, когда моя ладонь накрыла её лобок, Ясмина затаила дыхание. Потом приоткрыла рот и шумно втянула в себя воздух, практически задыхаясь от волнения. Я же, покатав её затвердевший сосок между пальцев, вдруг ущипнул за него. В момент, когда я коснулся её клитора, она тихо охнула.

Мой член неприятно ныл и дёргался, стремясь поскорее оказаться в желанной тесноте. Мне отчаянно хотелось сделать Ясмину наконец-то своей. Во всех смыслах слова. Но приходилось держать себя в руках, успокаиваясь тем, что всё так или иначе должно было случиться. Просто немного позже. Когда она была бы готова принять меня и не боялась, решив целиком и полностью довериться мне.

— М-мы так не договаривались! — возмутилась жена, с трудом выговаривая слова.

— Нет, мы договорились изучить друг друга и привыкнуть. Но как подобное будет происходить, не говорили. — Я усмехнулся, краем уха услышав, как она чертыхнулась.

Мы оба понимали, что я оказался прав. Обещание и правда было, равно как и наш договор, однако мы не ставили никаких запретов или ограничений на них.

Прижавшись к ней сильнее, я медленно ввел в неё два пальца. Она была слишком тугая, но в тоже время достаточно мокрая, чтобы принять мой член. Ясмина пыталась свести вместе бёдра, чтобы не пускать меня внутрь, однако я был намерен идти до конца. Мне хотелось подарить ей первый оргазм. Опередив все попытки дальнейшего сопротивления, я широко развёл её ноги, отчётливо ощущая, как она задрожала в моих руках. Упрямясь, девчонка схватилась обеими руками за мою ладонь, которая находилась у неё между бёдер.

Член у меня продолжал пульсировать, а яйца болезненно поджались. Хотелось просто нагнуть её и толчком оказаться внутри, но я каким-то образом сдерживался. И сам охреневал от этого. Думал, что никто и ничто не могло остановить меня, но ошибался, как оказалось. Она смогла. Причём одним лишь предположением о том, что я мог бы её изнасиловать.

Вспомнив слова жены, я будто сорвался с цепи, разозлившись на самого себя. И, не сдержавшись, причинил ей боль. Зашипев, она дёрнулась и попыталась отодвинуться.

— Б-больно! — Её голос отрезвил меня, и я остановился, прижавшись к ней лбом.

— Возьми его в руку. Не бойся, он не кусается, мелегим.

Ясмина и правда была чистым и непорочным ангелом, как мне когда-то казалось. И я не хотел, чтобы она утратила те человеческие ценности, что были в ней от природы.

Я не ожидал, что она послушалась бы меня. Или вняла моей просьбе. И поэтому совсем не расстроился, когда она отчаянно замотала головой, смутившись и отказав мне.

Коснувшись её клитора, я немного помассировал тот, и Ясмина кончила, закричав и застонав одновременно. Некоторое время её бил оргазмом, а я, вытащив пальцы, увидел на их кончиках кровь. Немного. Я не успел сорвать её девственность, но всё же. Видимо, подобное произошло, когда я разозлился, вспомнив наш недавний разговор.