Меня нашли в воронке

Да ладно вам, ребята, хотелось мне сказать, не переживайте. Я без вести пропавший, обычный солдат. Таких, как я, много. Только подо мной в воронке еще 10 наших. Из нашего взвода. И все неопознанные рядовые. У кого потерялся медальон, у кого записка сгнила, а кто и просто не заполнил бумажку. Мол, если заполнишь — убьет. А войне по хрену на суеверия. Она убивает, не взирая на документы, ордена, звания и возраст.

Вон рядом совсем, сестричку с нашим лейтенантом накрыло одной миной. Она его раненного уже вытаскивала с нейтралки. У комвзвода, кстати, медальон есть. Я точно знаю.

Мужики! Найдите их! Вместе мы тут воевали, потом лежали вместе. Хотелось бы и после не расставаться.

Так думал я, когда наше отделение пацаны в грязных камуфляжах тащили в мешках к машине.

Так думал я, когда нас привезли на кладбище, в простых сосновых гробах — по одному на троих.

Так думал я, когда нас тут встретили ребята с братских могил. В строю, как полагается.

Так думаю я и сейчас, уже после того, как мы ушли над лесом на восток.

И оглядываясь назад, я прошу — мужики! Найдите тех, кто еще остался!

Первая Интерлюдия

— Не смогут.

— А я тебе, говорю, смогут.

— Да не смогут. Не то поколение.

— Да причем тут поколение… Думаешь тогда все прямо так рвались?

— Думаю да. Воспитание другое было.

— Ага… Воспитание… Если завтра война, если завтра в поход? Ты про это?

— Не только. Старшие братья и отцы у тех воевали.

— Друг с другом?

— Да. И друг с другом тоже. Ну и что? Романтика войны питала тех. А этих что питает? Водка?

— Тоска по не сбывающемуся настоящему их питает. Поэтому и они смогут.

— Не болтай ерунды…

— Чем, чем не болтать?

— Никакой тоски у них нет. Задыхающиеся растения.

— Не их вина, что воздух серой пахнет.

— Скорее бумагой.

— Да… Бумажное время…

— И поколение бумажное…

— Попробуем?

— Давай. Каких возьмем?

— Обычных. Хотя бы этих. Как тебе?

— Да. Обычные. Тоскливые циники.

— Делающие вид, что им все равно.

— Им и впрямь все равно.

— Выборка какая?

— Количественно? Никакая… Десять человек — это разве выборка?

— Погрешность, конечно, высокая… Даже рандомизация не поможет.

— Погрешность практически сто процентов. Отчет зарежут на Совете.

— Если разрешение получим, по результату опыта, то проведем еще серию.

— Контрольная группа?

— Близнецовым методом отследим позже.

— А план?

— Латинский. Два на два.

— Слушай, ты уже готов был что ли?

— Ага. Ну что? Создаем точку бифуркации?

— Поехали!

Глава 1. Снаряд

По краю воронок — березок столбы.

По краю воронок — грибы, да грибы.

Автобус провоет за чахлым леском,

Туман над Невою, как в сердце ком.

А кто здесь с войны сыроежкой пророс?

Так это ж пехота, никак не матрос.

Матрос от снаряда имел поцелуй

И вырос в отдельно стоящий валуй.

Ю. Визбор «По краю воронок»

— Есть!

Невысокого роста, слегка рыжеватый парень в камуфляже тыкал щупом в кочку.

— Чего у тебя, Захар, там есть? Кость? — отозвался копающийся рядом второй.

— Не… Металл. Хрень какая-то. Большая. Лех, глянь-ка. — Не убирая щупа с большой кочки, Захар приглашающе махнул.

Тот взял лопатку, воткнул в землю нож, встал с четверенек и подошел к Валерке. Двумя взмахами смахнул слой листвы вокруг и взялся за щуп. Потыкав им вокруг кочки, сказал:

— Минак у кого?

— Леонидыч! — заорал Захар. Крик по безмолвному, еще голому апрельскому лесу прокатился несколько раз. — Леонидыч!

— Да не ори ты, — поморщился Лешка. — Если он в пищалке, хрен чего услышит. Кстати, вон он! — и показал лопаткой на другую сторону оврага. — В кустах шарится.

Леонидыч, командир поискового отряда «Возвращение», крепкий, плотно сбитый мужик 52 лет, майор запаса, действительно был в наушниках. Индукционный металлоискатель и впрямь порой оглушал так, что после шести часов работы с ним свист в ушах продолжался до следующего утра. Поэтому опытные поисковики обычно с ним не работали, полагаясь на опыт, нюх и интуицию.

Однако сегодня все были загружены своей работой. Захар и Лешка шли по краю оврага по траншее, девчонки, Рита с Маринкой, подымали верхового лейтенантика, которого еще вчера нашел Толик, совсем недалеко от лагеря. Остальные мужики — Виталик, Вини и Юра пошли в дальнюю разведку к озеру, искать захоронку десантников. Ёж сидел в лагере дежурным, замученный медвежьей болезнью, случившейся с ним ни с того ни с сего.

— Леонидыч! — Рявкнул снова Захар. Тот продолжал игнорировать, стоя к ним спиной.

— Может кинуть в него чем? — флегматично предложил Лешка, наблюдая, как афганка исчезает в кустах.

— Лопаткой? — предположил Захар.

— Или щупом?

— В задницу, по самые гланды! — хором закончили оба любимой присказкой командира. Которую он, впрочем, при девчонках не высказывал.