Меня не видно изнутри

Не сдержав довольной улыбки, я подумала о том, что комплиментами надо бы засыпать самого мастера, но похвалить его так и не посмела.

– Спасибо.

Язык меня не слушался: видимо, я произнесла это слишком тихо. И всё же стеклодув улыбнулся. В уголках его глаз появилась паутинка дружелюбных морщинок. Глядя в отражение, я поняла, о чём он говорил – в тени прилавка мои радужки, смешав голубой и жёлтый цвета, приобрели зеленоватый оттенок. Удивительно, как мастер сумел разглядеть их с такого расстояния?

– Улыбочку, – привлекла моё внимание Марго.

Я повернулась к ней и услышала, как щелкнула камера смартфона.

– Отлично вышла.

– Пойдём?..

Я покачала на ладони легкий шарик, прежде чем вернуть его владельцу. Малыш-листочек, просвеченный и окрашенный солнцем в нежно-травянистый цвет, медленно вращался внутри «капельки». Несмотря на миниатюрность было видно каждую прожилку внутри. И пока я рассматривала изделие, мастер наблюдал за мной с довольной усмешкой.

– Просто потрясающе, как вам удалось поместить листочек внутрь! – наконец пропыхтела я, пытаясь протащить ленту через голову. В толпе не хватало воздуха.

Люди вокруг с умильными улыбками глазели, как я вожусь с растрёпанной, взмокшей на жаре копной волос. Взяв капельку из моих рук, Марго без какого-либо волнения и спешки с цветущей улыбкой подала подвеску мастеру. Едва дыша от восхищения, он кивнул.

Они ещё о чём-то побеседовали, но я уже покинула шатёр, торопясь выбраться на свободу. Пришлось подождать Марго. Я села на бортик работающего, позеленевшего от цветения воды фонтана и подставила спину прохладным брызгам. Народу и здесь было немало, но это не имело значения – главное, фонтан привлекал внимание, спасал от жары, и позволял удобно наблюдать.

– Держи. Это тебе, – добравшись до меня, радостно заявила Марго, и вручила маленький холщовый мешочек с логотипом в виде клевера.

– В смысле?

– Теперь эта «капелька» твоя.

Вид у неё был, чёрт возьми, бесстыжий и воодушевленный.

– Марго!

– Пошли домой.

– Подожди. Я не могу принять такой подарок. Это же очень дорого!

– Не-а, совсем не дорого. «Капельки» чуть ли не бесплатно раздают – они пользуются спросом, а для изготовления нужны всего-то: чуть-чуть стекла, глицерин и матушка-природа. Зато какая прелесть! И у тебя есть уникальная частица мира прямо рядом с сердцем.

– Ты уверена, что писателем хочу стать я, а не ты? – я рассмеялась, оценив эффектный словесный оборот, больше похожий на рекламный слоган. – Предложи стеклодувам писать эту фразу в буклетах. Отбоя не будет от покупателей.

– А я не хочу покупателей, – тихонько сказала Марго. – Эти слова для тебя.

Это было слишком уж душевно. Она никогда не снисходила до сантиментов, но сейчас, в сердце этого удивительного городка всё становилось другим. И Марго становилась другой.

Я торжественно надела подвеску и стиснула Марго обеими руками так крепко, как только могла. В ответ послышался сдавленный вздох. Помимо нелюбви к объятиям у неё была также привычка из вредности прерывать их щекоткой, и Марго не преминула этим воспользоваться.

Я боялась, вдруг Равелы будут недовольны, что нас так долго нет, но они ни слова не сказали. Хотя обеденный стол был накрыт, никто не притронулся к еде. Мистер Равел хмуро наблюдал за Розой. Роза стойко и почти успешно объясняла, что она никому не должна ничего объяснять. Мы сели – стулья протяжно скрипнули в паузе, возведя неловкость в апогей. Чтобы разбавить напряжение, Марго стащила сырную хлебную палочку и с аппетитом откусила от неё.

– Нет, я уже всё решила, – похоже, Роза произнесла это не первый раз, – Я бросаю юридический. И мне всё равно, согласны вы или нет.

Марго подавилась. Я похлопала её по спине. Дедушка Реган заботливо придвинул внучке стакан воды и принялся за мясное рагу. Я опустила взгляд в пустую тарелку. Что-то подозрительно часто в этом доме случаются неловкие трапезы.

– Роза, давай позже поговорим? – сдержанно предложил Айзек.

– А минуту назад ничто не останавливало тебя, пап. Что, неловко делать мне замечания при всех? Может быть, всем тогда будет неловко, не только мне?

– Роза, – миссис Равел строго взглянула на дочь, что удивительно, вовсе не теряя обаяния.

Роза мгновенно умерила тон:

– Мама, я очень… очень хочу заняться фотографией профессионально. Ты же знаешь, это важно для меня.

– Я знаю, Роза. Нам с папой нужно серьезно обдумать твоё заявление, и я предлагаю сделать это после обеда. А сейчас давайте начнём есть, пока всё не остыло. Хорошо?

Роза смиренно кивнула и все немного расслабились. Лили красная как рак поспешно застучала вилкой, нанизывая кусочки картофеля и мяса.

– Лили, не звени, пожалуйста, – ласково попросила Лидия.

– Лили, не дыши, пожалуйста, – добавил Натан.

– Натан, заткнись, дурацкий дурак, – огрызнулась Лили.

– Лили, – в голосе и взгляде мистера Равела чувствовался благодушный укор.

Лили с сопением завозила вилкой:

– Бе-бе-бе.

Пока мы наполняли тарелки, миссис Равел перевела разговор в иное русло:

– Этан, у тебя есть планы на вечер или останешься дома?

– Мы с парнями поедем играть в бильярд. Готовимся к соревнованиям.