Меня создала Англия

— «Нептун»… паника… все рвутся к шлюпкам… — Выходите, — скомандовал Крог. — То второе такси подъезжает. — Пройдя через турникет, он рукой задержал Энтони. — Я хочу посмотреть, кто это. Машина вплотную подъехала к первому такси. Наружу выбрался человек в сером летнем костюме; расплачиваясь, он неторопливо и цепко осмотрелся; худое лицо, мешки под глазами и подбородком. — Это Пилстрем. — Такси не отъезжало. Ища ступеньку, высунулись ноги в узких черных брюках и повисли над землей, длинные, тонкие и бескостные, как макароны. — Их двое! — воскликнул Крог. — Мне всегда казалось, что Пилстрем охотится в одиночку. Погодите, да это же… как, однако, мы заинтриговали их… — Длинный фрак, тонкий, как шнурок, галстук завязан бантиком на старческой шее, седая щетина, длинное постное лицо. — …Это же профессор Хаммарстен, — черная мягкая шляпа, очки в стальной оправе, пепельно-серые щеки. — Быстро! — заторопился Крог. — Пока нас не увидели. — Он шел впереди; ловя вокруг удивленные взгляды, он вспомнил, что он в вечернем костюме и без шляпы, но странное безразличие охватило его; он вспомнил Холла с накладным носом, шумную толкучку фиесты, тревожные расспросы Холла:

— А с трением-то как? — И остановившись позади тира перевести дух, он сказал:

— Бедняга Холл, как бы он на все это посмотрел? — Верный Холл. На него можно рассчитывать во всем, кроме соучастия в этой стремительной потере тормозов, в этом безумстве. Такое можно себе позволить только с человеком, который даже не умеет убедительно соврать. Еще не отдышавшись, он тихо сказал:

— Это было не в Индийском океане.

— Черт возьми, — пробормотал Энтони. Щурясь от света прожекторов, он неловко улыбнулся:

— Я впервые испробовал эту историю. Обычно я даю рассказ о бомбе. Ладно, — решился он, — вам скажу. Кроме Кейт, никто не знает. Я снимал шкурку с кролика и у меня сорвался ножик. — Пилстрем, — сказал Крог. Со стороны центральной аллеи из-за угла осторожно вышел человек в сером костюме, ступая мягко, как кошка вокруг мусорного ящика. Крог усталым голосом сказал:

— Игра кончилась. — И словно обманывая кого-то близкого, сплавив ему акции, которые ладно бы обесценились в будущем, но уже сейчас ничего не стоят, хоть выбрось, мучаясь угрызениями совести, Крог добавил:

— Мы сваляли дурака. — Сейчас разберемся, — сказал Энтони.

Он подошел к Пилстрему, взял его за локоть, развернул и толкнул за угол палатки. Пилстрем несколько раз пронзительно крикнул:

— Хаммарстен! Хаммарстен! — Профессор Хаммарстен замешкался возле медных ручек призового аттракциона. — Хаммарстен! — Кажется, спорили из-за монеты, которую пытался всучить Хаммарстен. — Хаммарстен! — Тот быстро обернулся и уронил очки. — Пилстрем! — Он трепетной ногой ощупывал гравий, обводя очки подобием круга. — Пилстрем! — жалобно отозвался он. Энтони с новой силой потащил Пилстрема. — Хаммарстен! — Профессор Хаммарстен нагнулся за очками, но сейчас же дернулся вперед, с болезненным воплем схватившись за поясницу. — Пилстрем! — Держа в пальцах монету, владелец павильона взывал к свидетелям. Энтони ослабил хватку и толкнул Пилстрема прямо профессору в руки. — Хаммарстен! — Они немного постояли, держась друг за друга, потом Пилстрем нагнулся и подобрал очки Хаммарстена. Энтони и Крог издали наблюдали за ними. Вскоре парочка рассталась, каждый отправился в свою сторону. Шли они медленно, понуро.

— Вам что, приходилось быть вышибалой? — спросил Крог. Энтони вздохнул:

— Нет. У меня пропало настроение рассказывать истории. Особенно после той осечки. Но я готов поклясться, что это было в Индийском океане. — Верно, верно, — успокоил Крог.

— Господи, — воскликнул Энтони, — выходит, я ничего не перепутал! Знаете что, не садитесь против меня в покер, с вами можно играть только в рамми — там уж как повезет, без блефа. А у вас лицо прямо для покера. — Но хоть стрелять-то вы умеете?

— Стрелять? — оживился Энтони. Он взял Крога под руку и увлек за собой.

Через две аллеи им попался тир, но Энтони его отверг («это для детей»). Наконец нашел то, что нужно. Разыгрывалось ограниченное число призов. — Хотите портсигар? — спросил Энтони.

— У меня уже есть. — Крог вынул из кармана деревянный инкрустированный портсигар. Рисунок для него выполнил все тот же скульптор, что изваял статую и отлил пепельницы; на портсигаре стояла монограмма: «ЭК». Крог гордился портсигаром. Он сказал:

— Другого такого нет во всем мире. — Портсигар лежал на ладони, легкий, как пудреница. — Очень красивый, — похвалил Энтони, — но вам нужно еще нечто официальное, из свиной кожи. Вот тот хотя бы — он будет очень хорош с золотой монограммой. Сейчас я вам его добуду. Сказано — сделано.

— Теперь не грех, и выпить.

Он не знал ни слова по-шведски, но это ему уже не мешало. Им принесли пиво. — Вода, — отозвался Энтони. — Приезжайте в Англию, я вас кое-чем угощу. Что бы я сейчас взял? «Янгер»? Пожалуй. Или пару кружек «Стоун-особый». Больше пары и не надо.