Меня учит Смерть. Том I — Абитуриент (СИ)

Сквозь крохотный смотровой портал я наблюдал за тем, как конь пикирует вниз; как волна синего пламени отбрасывает Михаила в одну сторону, а притормозившую машину в другую. Копыта Экспресса ударили прямо рядом с Михаилом, но тот перекатился на бок, продолжая стрелять. Конь высоко подпрыгнул, уходя от выстрелов — и кинулся на него…

Разглядеть в деталях то, что происходит там, внизу, у меня не удавалось; я видел костяного коня, видел золотую ауру защитного поля вокруг Михаила, видел синее пламя…

Хруст, крик боли, ржание. Что там у них?.. В стороне послышался низкий рокот — приближались вертолёты. Я увидел, как теперь уже Экспресс отлетел в сторону. Чего? Михаил смог его отбросить?

Кажется, он действительно силён.

Дёргая копытами, Экспресс поднялся на ноги; он хромал на одну ногу — ту, в которую попал алый заряд.

Михаил стоял у стены, одной рукой прикрывая лицо, другую выставив вперёд. Золотое свечение сверкало вокруг него так ярко, словно он был лампочкой…

Заржав ещё раз, конь взмыл вверх — и приземлился рядом со мной.

— ОН СИЛЬНЫЙ, — раздалось в моей голове.

— Я знаю, — кивнул я, пропуская Экспресса на первый слой и скрывая его от глаз живых.

— НО Я ТОЖЕ СИЛЬНЫЙ!

— Ага. Молодец.

— Я ВЗЯЛ У НЕГО ГЛАЗ! И ТРИ ПАЛЬЦА. ТАМ БЫЛА КРОВЬ. МНОГО КРОВИ.

Ого! Глянув вниз, я увидел, что лицо Михаила действительно в крови.

Отлично. Поедет он сейчас в больницу, или же станет рыть носом землю, чтобы найти меня с конём — главное, что в ближайшие час-два он даже не вспомнит о моей квартире. У меня есть фора, как я и хотел.

— Ладно, — кивнул я. — Последний фокус, Экспресс. Давай-ка напоследок покажем им, как убегаем в другую сторону — а потом развернёмся и направимся ко мне домой.

— ТЕПЕРЬ Я МОГУ БЫТЬ БЫСТРЫМ! ГЛАЗ БЫЛ ВКУСНЫЙ! — в голосе Экспресса звучало довольство.

— Ага, ага, приятного аппетита.

Забравшись на коня, я щёлкнул пальцами; открывать портал между первым слоем и миром живых становилось всё легче и легче.

Внизу нас явно заметили, но на этот раз мы не давали себя догнать. Экспресс напоследок плюнул огнём для острастки, не целясь в кого-то конкретного — и мы скрылись за углом.

— А теперь — на первый слой, — скомандовал я. — Вертолёты уже совсем близко. И — ко мне домой.

— В ПУТЬ! — весело поддержал меня конь.

Кажется, ему понравилось наше развлечение. Ну, или глаз Михаила.

* * *

Экспресс высадил меня за три квартала от дома — из осторожности, на всякий случай.

— ЕСЛИ ЗАХОЧЕШЬ ЗАКЛЮЧИТЬ ЕЩЁ ДОГОВОР — СКАЖИ МНЕ, — сообщил напоследок конь, ударив копытом.

— Снова накормить тебя кровью? — уточнил я.

— Я ЛЮБЛЮ КРОВЬ.

Да я уже заметил, дракула копытный.

— Непременно, — пообещал я. — Если мне понадобится кого-то прикончить…

Тряхнув головой, Экспресс стартанул вверх и исчез где-то в белом туманном небе — я же направился к дому, осторожно глядя по сторонам.

Глава 22

К дому я подходил, оставаясь на первом слое.

Здесь, в спальном районе, всё было тихо и невинно — даже немного удивительно после той беготни, которая выпала мне за последние несколько часов. Подходя к подъезду, я огляделся. Живых не видно (оно и понятно), а вот мёртвые — в наличии. Рядом с дверью, на лавочке сидели две бабушки. Призрачные, в каких-то старомодных одеждах, и тем не менее, совершенно будничные в своём занятии. Только семечек не хватает.

Я, не торопясь, приближался. Бабушки вели оживлённую беседу.

— …а Гошку-то машина Отдела привезла! — отчитывалась одна другой.

— Да вы что! — культурно прикладывая руку к сердцу, изумилась вторая.

— Вот и я сначала не поверила, ей-Богу, Лизавета Николаевна, не поверила, аж глаза протёрла. Но нет, выходит из машины Отдела. Видать, натворил чего…

— Уж чего он только не натворит, Лукерья Федотовна.

— Ну уж Отдел его раньше-то не брал, Лизавета Николаевна!

— Да уж лучше б насовсем забрал, честное слово.

— Это, конечно да, но я ж про другое, Лизавета Николаевна. Если он с Отделом попутался, стало быть — к живым полез!

Старушки переглянулись.

— Уголовник, — охарактеризовала Лизавета Николаевна.

— Наркоман, — дополнила характеристику Лукерья Федотовна.

Обе призрачные бабушки осуждающе покачали головами.

— Он же тут, в доме, когда ютился, — продолжила сплетничать Лукерья Федотовна, — дверь сломал, да в квартиру залез. Она пустой стояла, вот никто его и не трогал.

— Да неужто! — воскликнула Лизавета Николаевна. — А я и не знала.

— А вот, — весомо кивнула её подруга. — Может, живые увидели? Он-то, поди, притон там устроил, или торговал чем незаконно… А то и чего похуже.

— Каторжник.

— Христопродавец.

Кажется, что-то прояснялось. Если вчера кто-то из Отдела действительно выследил нас с Каспером до этого дома, то он должен был столкнуться с Гошей. Видимо, того забрали и хорошенько допросили.

А это значит, что сейчас мне Гоше на глаза лучше не попадаться — он меня узнает и доложит куда следует. Или, вернее, куда не следует.

Я ускорил шаг.

— Добрый день, бабушки! — вежливо поздоровался я, проходя мимо Лизаветы Николаевны и Лукерьи Федотовны. Вежливость ещё никому не помешало; в конце концов, когда я в последний раз поздоровался с бабушкой, это спасло мне жизнь.