Меня зовут господин Мацумото! том 4

Об этом мне было сказано спокойным тоном, практически в открытую. Накамура-сан не сомневалась, я не из тех слабых разумом индивидуумов, смотрящих на мир через розовые очки. А вот дальше она уже подключила богатый язык намёков и образных выражений. По её словам, выходило, компания Теннояма вовсе не прочь случайно «потерять» в чужой машине несколько коробок с резанной, цветной бумагой, украшенных циферками и фотографиями отца японского капитализма — Сибусавой Эйити. Оставалось непонятным лишь в чьей машине, сколько коробок и под чьи гарантии. Меня попросили найти ответы на эти вопросы, только и всего.

Накамура-сан, так понимаю, как и многоуважаемая Фудзивара Ренка уже попробовала обойтись без подсказок, но уткнулась в глухую стену непонимания. К сожалению, члены комиссии, рассматривающие эту тендерную заявку, находились в несколько натянутых отношениях с кланом Фудзивара. Мало того, что они опасались подставы, так ещё и дружили с теми людьми, с которыми не дружили мы. Поэтому требовалось найти посредника, устраивающего все стороны сделки, став её свидетелем и гарантом. Неудивительно, что Накамура-сан вспомнила о «бедном», «мутном» Мацумото со своими многочисленными пассиями, к которому не знаешь, с какой стороны подойти. Снимки со вчерашней вечеринки уже успели широко разлететься по сети, попавшись на глаза нашим высоко сидящим и далеко глядящим дамам. Об остальном несложно догадаться. Не будучи врагами самим себе, разумеется, никаких прямых распоряжений они мне не отдавали и имён не называли. Беседа была построена в духе — Как было бы хорошо, если бы кто-то как-то с кем-то договорился, проявив инициативу, не ставя нас в известность…

Понимающе кивая и сочувственно охая, проверив в отражении телефона, не реинкарнировал ли я в пятилетнего малыша, пообещал помечтать о существовании этого мифического человека, скажем, за десять процентов от веса переносимых коробок. Как и она, я тоже не называл вещи своими именами. Убедившись, что поблизости по-прежнему нет посторонних, Накамура-сан с выражением искренней заботы, участливо призвала меня подумать о своём здоровье. Я же надорвусь таскать такие тяжести. Компания не может позволить себе потерять столь ценного сотрудника.

— И вообще, побойтесь бога, Мацумото-сан. Какие ещё десять… килограммов? Один. В лучшем случае.

— Почему я должен его бояться? Я с ним не ссорился. Что-то мне подсказывает, обязательно найдутся добрые люди, которые попросят разделить с ними тяжесть моей скромной ноши. По-моему, даже заповедь такая есть, делись с ближним и тебе за это воздастся. Кстати, заповедей тоже десять. Хорошее число. Круглое, — отказался идти на уступки.

— Мне больше нравится другая заповедь, где стяжательство называется грехом. Если вы не знали, оно всячески осуждается, — поделилась своим мнением Накамура-сан, убедившись, что я понимаю, о чём идёт речь и не против её продолжить.

Несмотря на возмущение, она вела себя достаточно сдержанно. Не повышала голоса, не скатывалась к ругани, не давила, чтобы не перестараться, а то, как бы я в пылу эмоций не плюнул на осторожность и не пригрозил предать этот разговор огласке. Всё же Накамура-сан рисковала, затеяв со мной столь скользкий разговор. В том числе и той суммой, которую ей обещали за победу в тендере. Просто так, из спортивного интереса, она бы так не старалась.

— Какое же это стяжательство? — возразил с видом оскорблённого достоинства. — Я всё передам детям. Своим, — уточнил после короткой паузы, предлагая продолжить торг.

— У вас же нет детей, — удивилась Накамура.

— То, что я не тороплюсь в этом направлении, вовсе не означает отсутствие движения. Силы на него мне тоже нужно откуда-то брать. Сами же просили позаботиться о здоровье, вот я и забочусь. Заметьте, не только о своём. Знаете же сколько в этой стране стоит уверенность в том, что вы полностью здоровый человек.

Некоторое время поторговавшись, мы сошлись на трёх процентах от суммы сделки, если она пройдёт через меня. Только после этого я пообещал поспрашивать своих знакомых, кто из них согласится взяться за это дело. Конечно же, соблюдая максимальную осторожность, поскольку в тюрьму никому из нас не хочется. Хотя документально эта сделка никак не будет закреплена, более того, обойдётся без личного участия руководителей обеих компании, если деньги перейдут из рук в руки, услуга должна быть оказана в полном объёме и никак иначе. Одними извинениями в противном случае не обойтись. Они совершенно никого не устроят. Об этом меня предупредили со всей серьёзностью. Фудзивара, безо всяких сомнений, не клан якудза, но к кому обратиться по вопросу внесудебного взыскания долгов и наказания виновных они найдут.