Меня зовут Лис

#Бусина седьмая

Когда я закончила рассказ, и наконец подняла взгляд от языков пламени, мое внимание привлекла высокая фигура. Мужчина стоял в тени, прислонившись к стволу дерева. Атос наблюдал за мной на протяжении всего повествования. Но сейчас, заметив, что я тоже смотрю на него, щурясь от света костра, он сделал шаг назад и растворился во мраке.

Сказка была завершена, и люди начали расходиться.

Я ощупала бок. Пока я рассказывала историю о Чертоге, боль ни на секунду не затихала. Док сказал, что я, вероятно, родилась в рубашке – ни один из внутренних органов не задет, кинжал Кэрка лишь разрезал кожу и чиркнул по ребру. Хотя по мне так это была не удача, а жест милости со стороны моего товарища. Скорее всего, он сам сдержал свою руку. Обидно, что только-только сняв бинты, скрывающие грудь, я облачилась в бинты, врачующие мое тело. Прикосновение к боку отдалось болью, и я раздраженно опустила руку к ноге, задев что-то прохладное. В ногах валялся мой шлем. Подняв его, я начала привычными движениями стряхивать с него грязь. Правило номер один – никогда не снимать шлем – было нарушено Кэрком. Но стоило ли об этом жалеть? Я совсем забыла, что такое свежий ветер, ласкающий кожу. Мир, ранее сузившийся до прорезей в шлеме, теперь стал широким и будто более полноцветным.

Мой шлем. То, что подарило мне имя, и, возможно, изменило мою жизнь раз и навсегда.

В один из дней своего отчаянного бега по югу страны, я устроилась служанкой в придорожную таверну. Это жалкое строение стояло на перепутье двух торговых путей и, несмотря на протекающую крышу и всего четыре места в крытой конюшне, пользовалось спросом. Сюда заезжали странствующие рыцари, мелкие торговцы и бандиты. Радушный красномордый хозяин «Теплого угла» никому не отказывал в ночлеге, если гость платил не обещаниями, а монетой.

Работа у меня была муторная: приходилось много стирать, чистить, разносить еду по комнатам, отбиваться от грязных рук на моих бедрах и не менее грязных намеков. Именно тогда я впервые остригла свои шелковые каштановые кудри, которые раньше спускались до самого пояса. Свою гордость и то, что мать называла главной моей красой. Но в таверне «Теплый угол» жила уже девушка без матери, красоты и гордости. Ей такие волосы были ни к чему.

Имена я меняла с каждым новым местом, и в таверне меня знали как Арианну. Хозяин думал, что я беглая преступница, но за сокращение жалования великодушно не сообщал обо мне представителям закона.

Самым сложным, пожалуй, было общаться с постояльцами. Для некоторого типа мужчин девушка, даже с перепачканным сажей лицом и обкорнанными волосами, оставалась желанной добычей.

Именно эта мужская жадность до беззащитных служанок и привела лисий шлем в мои руки. Я так и не узнала, кем был его владелец – просто один из постояльцев таверны, заказавший в комнату поздний ужин. Он даже не начал со скабрезных комплиментов, как это обычно бывало. Просто подкараулил, когда я принесла еду и, заломив мне руку за спину, повалил на кровать. Я была испугана, да. Но когда я увидела, что насильник даже не снял шлема, такого странного и нелепого, во мне впервые за время скитаний вскипела ярость.

Жизнь в бегах научила меня действовать по обстоятельствам, и я, схватив свободной рукой с подноса глиняный кувшин, разбила его о шлем нападавшего. Мужчина отпустил меня. Он выпрямился и стоял, шатаясь. Я соскользнула с кровати и схватила валявшуюся кочергу… Остановилась я лишь, когда мужчина затих. Здесь часто случались драки, поэтому на шум никто не обратил внимания.

Это был первый убитый мной человек. Человек ли? Те чувства, о которых я читала в романах: боль и отчаяние из-за отнятой жизни – ничего этого не было. Вместо этого я, стоя над телом, ощущала странную радость. Подобное чувство проснулось во мне спустя много времени… когда избивала кулаками в кровь солдата, толкнувшего меня. Но в «Теплом угле» страх перелился через край, словно молоко из наполняемой крынки, и залил растущий пожар ярости.

Я украла кошель незнакомца и сбежала из таверны. Правда по непонятной причине прихватила еще и шлем, который на долгие месяцы скрыл мое лицо от людей.

Теперь бесполезный, он лежал у меня на коленях. Кэрк повредил одно из «ушек» своим мечом, что придало шлему вид провинившегося питомца. Костер уже потух.

– Я тебя не брошу, ты останешься со мной. – Я ласково, словно зверька, погладила шлем. – Как напоминание обо всем, что было. Я не надену тебя снова, но всегда буду помнить, какие возможности ты открыл для меня. – Так, я разговариваю со шлемом… Кажется, мне все-таки нужен друг.

* * *

Я свадьбой пьян, цветет бурьян,
И краше всех – одна
Невеста-цвет, прекрасней нет,
Нежна и холодна…
Как Алой Розы лучший день,
Зовет нас всех встречать.
Алайле ветер будет петь,
А солнце – целовать…