Меня зовут Лис

Об этом знал каждый ребенок Королевства. Всю нашу страну от востока на запад пронзала горная цепь Хаурака. Именно ее мы сейчас проходили, по одному из самых низких перешейков, пронзенных ущельями. И если с востока и запада горы были низкими, то в самом центре страны они набирали ужасающую высоту.

Именно для этого и были созданы Врата Ремира. Во времена одноименного правителя, объединившего территории с юга и севера от гор, в середине новоиспеченного Королевства была проложена дорога через Хаурака. Обычный король удовлетворился бы проходом, прорубленным в толще гор, но Ремир мечтал о вечной памяти. В течение трех сотен лет бесчисленное количество ремесленников, каменотесов, рабочих и простого люда обтесывали горы Хаурака. Ремир уже умер, а работа шла под управлением и присмотром его детей и внуков. Итогом стал самый странный монумент Королевства – Врата Ремира. На триста метров горы… просто прекращались. Горная цепь, тянувшаяся с востока, обрывалась ровной отвесной стеной, гладкой и отшлифованной сотнями тысяч рук. Ее верхушка терялась в небе, но вся обозримая часть была выверенной до миллиметра. Затем следовал обычный участок пути, и через триста метров западная цепь Хаурака встречала сестру, зеркально повторяя ее отшлифованный бок. Между двумя горными цепями, когда-то бывшими одним целым, теперь лежал Центральный тракт, соединяющий север и юг. Вместе с Хаурака, с высоты птичьего полета он изображал крест, нанесенный на всю нашу страну. Тракт был основной торговой дорогой, первым путем для легионов, самым оживленным местом Королевства.

– Я знаю Врата, но они тут при чем?

– Ярмарка Оттиса – это ежегодный турнир для вольных воинов, вроде нашего друга. Не для простонародья, а для изящных господ. – На этих словах Атоса я взглянула на Гардио, но тот похоже не заметил сарказма в словах крайнийца. Атос продолжил. – Она всегда проводится у Врат Ремира с северной стороны. Гардио поступил мудро, что не пошел по тракту с юга, сейчас там идут оживленные бои легионов. Лучше пройти по этому перешейку и вдоль гор подойти к Воротам с востока.

– А почему бы нам не пойти с ним? С севера-то боев нет, – я прямо загорелась идеей посетить ярмарку. Я никогда не была с северной стороны гор, и хотела по пути к башне получить как можно больше новых впечатлений.

– Там слишком людно. – Атос поморщился, и что-то едва уловимое проскользнуло в его взгляде и голосе. Что-то похожее на плохо скрытую тайну. – Там могут быть те, кто узнает меня и расскажет об этом… тому, кому не стоит.

Последняя ложка с похлебкой застыла у меня в руке, я так и не донесла ее до рта.

– Ты так и не сказал никому в легионе, куда ты уходишь?! Просто исчез?

– Ага.

Мы сцепились взглядами. В моем, как я надеялась, ясно читалось: «Трус! Ты побоялся встретиться с Алайлой!». В его – я видела: «Только посмей сказать это вслух!».

– Так. – Гардио поднялся. – Я не знаю, что у вас тут происходит, но не подожгите друг друга, друзья мои.

– Все в порядке, Гардио. Так ведь, Лис? – Я лишь угрюмо кивнула на вопрос Атоса, а он развернулся к блондину. – Могу я попросить тебя об одолжении?

– Для человека, рядом с которым я убивал голубей-демонов – все что угодно.

– Можешь на ярмарке поспрашивать про коронацию?

Гардио стоял, слегка раскачиваясь с носка на каблук, затем спешно облизнул губы и засунул руки в карманы:

– Ты ведь знаешь, Атос, что сейчас идет война. Никто не знает, кого и когда коронуют.

– Я про другую «коронацию», – тихо и медленно, словно стараясь донести весь смысл сказанного, проговорил Атос. – Я найду тебя позже, но мне надо знать, слышал ли об этом кто-нибудь кроме нас с вами.

Гардио опустил подбородок на грудь, словно заснув, и на долю секунды мне показалось, что он просто забыл, что идет разговор. Однако уже через миг он резко поднял голову с мрачной решимостью.

– Хорошо. – Он приложил кулак к груди.

Атос повторил жест.

– Мне надо отлучиться. Я слишком много выпил сегодня, – Гардио покинул нас, направившись к ручью.

– Почему вы выразили друг другу почтение жестом легионеров? – Я все еще злилась на Атоса из-за того, что он сбежал из легиона тайком. Но как всегда любопытство было сильнее любой обиды.

– Этот знак придумали не в легионах, – сказал Атос, снимая с огня уже пустой котелок. – Это древний символ Братства, в которое входят люди, объединенные одной тайной. Что-то вроде клятвы. Легионеры просто украли жест из истории, переиначив его. Так всегда и бывает.

#Бусина девятая

Для многих людей горы – это безлюдный мир, где гуляют ветры и дикие бараны. Мир яркого, ослепительного солнца и абсолютной тишины. Я была воспитана именно на таких представлениях, поэтому очень удивилась, узнав, что и в горах есть жизнь.

За те дни, что мы проходили перешеек, мы видели деревеньки, разбросанные тут и там – в ущельях, на плато и даже с домишками, прикрепленными к отвесным скалам.