Меня зовут Синдбад Мореход (СИ)

   - Искандер внутренне содрогнулся: ' - он что, умеет читать мысли?'

   - Мысли я не читаю. - после небольшой паузы подложил гуру - Но то, что я всевидящий - это правда, и то что я скажу тебе - тоже правда. Побег тебе пока не под силу, и одолеть Бхивина ты не сможешь , пока не сможешь... Свое высокое положение в касте он занял неспроста - он не всевидящий как я, но тоже видящий. Он с первого взгляда понял, что всадник ты отменный и дурманящее зелье дал тебе за день до выбранного тобой часа мести и побега. Так что если хочешь бежать - беги, Кали помогает тем кто служит ей. До остальных Кали нет дела. Я не буду тебе мешать.

   - А я могу взять с собой свой кинжал? - Не верящий в свое счастье спросил Искандер.

   - Ты можешь взять все свои вещи и деньги. Иди в свою келью - Рохан принесет все туда. А бежать советую на сытый желудок, дождись обеда. Ступай Адвик, увидимся, когда ты будешь готов.

   Последовав совету гуру плотно отобедав, юноша, беспрепятственно покинул территорию монастыря. Отсидевшись пару часов в ближайшей рощице и скрытно наблюдая за воротами Искандер убедился что никакой погони нет, а затем обогнув монастырь по приличной дуге он двинулся на восток, где по его представлению должно находиться море.

   Относительно проходимая чаща сменилась непролазными джунглями уже через час пути. Приходилось постоянно менять направление из-за гигантских оплетенных лианами поваленных стволов деревьев и из-за зарослей колючего кустарника - настолько густого, что невозможно было просунуть сквозь его ветви даже руку. Намертво вцепившееся в него облако голодных москитов никак не собиралось оставлять свою жертву, а попытка остановиться и расправиться со своими обидчиками привела к тому, что их количество только возросло. Палящее солнце пустыни, раскаленный песок и бескрайние волны барханов казались сейчас юноше такими родными и ласковыми, что хотелось плакать.

  Сумерки в тропических широтах длятся считанные минуты, мгновенно переходя в кромешную тьму. Зная эту особенность, Искандер заранее стал выбирать место для ночлега. По всем параметрам подходило дерево в три обхвата с оплетенным лианами стволом и окруженное колючим кустарником. Пришлось хорошенько поработать кинжалом, прорубая себе проход к дереву. На всякий случай срубил под корень один из кустов и затолкал его в появившуюся брешь. Карабкался по лианам юноша уже в сумерках, а привязывал себя к разлапистой ветви которую выбрал для ночлега уже в темноте. Несмотря на крайнюю усталость заснуть не получалось - казалось тихие днем, ночью джунгли огласились множеством звуков. Визги, уханье, гогот, треск ветвей к которым он привык за время четырехмесячного путешествия, опять стали пугающими. Уснуть, или точнее впасть в тревожную дрему юноше удалось только под утро, когда какофония звуков пошла на спад. Проснулся Искандер когда уже совсем рассвело и разбудила его сильная боль в шее. Пока полусонный парень растирал шею, болью отозвалась щиколотка - и только тогда он обнаружил ползающих по нему муравьев. Стряхивая с себя непрошеных гостей, почувствовал сильный укол под коленкой и тут же в область живота. Возле дерева расположился большой муравейник, и тысячи его обитателей карабкались по стволу вверх. Когда юноша насколько мог быстро спускался с дерева, укусы уже следовали непрерывно. Отыскать куст закрывавший просеку получилось не сразу, а когда нашел, то подвывая от боли бросился наутек через кустарник подальше от своих мучителей. Отчаянный бросок через кусты превратил его халат и шаровары в живописное тряпье. Отбежав от кустов на десяток шагов, парень полностью разделся, стряхнул с горящего от боли тела муравьев, затем тщательно очистил от них одежду. Взяв примерное направление на восток, Искандер превозмогая боль тронулся в путь. Менее суток прошло с момента побега, а его внешний вид уже изменился до неузнаваемости. Сильно опухшие от укусов москитов лицо и руки покрылись грязью и многочисленными ссадинами, также слой грязи покрывал изодранную в хлам одежду, глаза превратились в щелочки и растеряв былой задор, выражали тоску и уныние. Боль притупила чувство голода, но пить хотелось нестерпимо. Юноша уже понимал, что выбраться к людям он сможет только чудом, но упрямство гнало его вперед. Невозможно точно удерживать направление без ориентиров, а учитывая препятствия, идти приходились причудливыми зигзагами, так что это 'вперед' означало больше вбок или даже частично назад.