Меня зовут Синдбад Мореход (СИ)

   Следующей в очереди на посещение была верфь. Территория предприятия вмещала в себя два стапеля, на одном из которых стояла почти готовая сестра-близняшка 'Амиры' - такелажа еще не было, а из рангоута присутствовали только мачты. На втором, киль только начал обрастать ребрами шпангоутов. Сразу за стапелями располагались штабеля разнообразной древесины - кругляк, брус, доска всевозможных калибров. Дальше шли мастерские, кузня, и прочие хозяйственно-бытовые постройки. Поднявшись на почти готовую шебеку, сходу остановил работу резчиков по дереву, которые уже начали покрывать затейливой резьбой кормовую надстройку. Дело в том, что визитная карточка любого судна из Халифата это затейливая резьба покрывающая его корпус. Притом с течением времени (а некоторые суда переживали двухсотлетний рубеж) в простой узор вплетали более сложный, и каждый новый капитан вносил свою посильную лепту в украшение корабля. Поскольку я решил на этой шебеке отправляется в Стамбул - который пока еще Константинополь - мне такая демаскировка не нужна. Пока гулял по судну заглядывая во все уголки, пришла мысль отправить не мешкая сюда Деда - пусть посмотрит, что еще без больших переделок можно сделать для большей целесообразности, как эксплуатационной, так и боевой. Мой осмотр прервал запыхавшейся Умар - управляющий верфью - и его заместитель. Мастер резчиков переполошил его известием, что какой-то господин запретил все работы на верфи. Я попытался успокоить взволнованного Умара, объяснив, чего касается мой запрет, но получилось только хуже. За последнее шесть лет в связи с запретом Али Аббаса кому-либо соваться в дела Александрийской верфи, Умар почувствовал себя полноправным ее владельцем. Даже указания Гуфара имели для него статус совета необязательного к исполнению. А тут пришел какой-то наглый молокосос и смеет вмешивается в его производственную деятельность в которую сам Али не лез, доверяя Умару как профессионалу. Выслушал я его отповедь молча, и когда поток его красноречия иссяк и лицо утратило малиновый оттенок, пригласил его с собой полюбоваться на интересную вещь. Воодушевленный моим примирительным тоном, а может из любопытства, Умар с готовностью последовал со мной. Этой вещью были ворота на территорию верфи. Пригласив охрану, которая уже была в курсе кем я являюсь и состояла из двоих явно бывших мамлюков обратился к Умару.

   - Видишь эти ворота, Умар? С этой минуты ты можешь наблюдать их только издали, потому что ты уволен. - Переведя взгляд на охрану, продолжил. - Если этот человек попробует войти в эти ворота, вы должны побить его палками как собаку, которая кусает кормящую ее руку.

   Развернувшись, двинулся обратно. Сзади послышались проклятия, а секунду спустя и крики боли - в отличии от Умара, бывшие мамлюки правильно поняли кто здесь хозяин. Заместитель управляющего семенил следом - возможно умен и сразу понял, чем ему светит кадровая перестановка. Когда я остановился у входа в контору, он выбежал вперед и услужливо открыл дверь. Усевшись за стол управляющего, я подождал когда подчиненный проникнется паузой и заговорил.

   - Как тебя зовут, мне неинтересно. Сейчас берешь с собой всю бригаду резчиков и следуешь в порт. Там внимательно смотрите или зарисовываете греческие и франкские суда. Я хочу, чтоб моя шебека от них внешне нисколько не отличалась. На переделку даю тебе пять дней - если справляешься, мы с тобой знакомимся и ты становишься временным управляющим. Затем строишь корабль в точности по моим чертежам, становишься полноправным управляющим и получаешь его зарплату. Тебе все понятно? Боясь вспугнуть удачу, зам только утвердительно кивал головой, напоминая китайского болванчика. А я продолжал.

   - Возникли вопросы - обращайся ко мне напрямую, за каждое свое решение отвечаю я. А если ты сделаешь что-то помимо моих указаний - ответишь ты. Все понятно? Встречаемся на 'Авроре' (так я решил назвать судно) через пять дней.

   Болванчик еще раз кивнул.