Меня зовут Ворн

– Сын Юра я, главного старосты пяти деревень Предгорного княжества. До прошлого года я был единственным сыном, и отец прилагал много стараний для моего обучения.

– Заметно, – кивнул Тарг.

Мальчик не вызывал у него отрицательных эмоций, отвечал на вопросы складно, четко, поведал, что всегда мечтал стать военным и приложил для этого немало стараний. Отец тому не противился, и когда родился второй сын, отпустил первенца в столицу. Странное, конечно, родительское отношение, но малец, чувствовалось, не лгал.

– Ладно, – устало вздохнул Тарг, раскрыв лежащий перед ним журнал для записей. Обмакнув стилус в чернильницу, произнес: – Будешь зваться Ворном, как удар, которым ты себе жизнь выкроил.

И, не глядя на изумленного мальчишку, внес имя нового воспитанника в список.

Эпилог

Без малого год минул с тех пор, как Калин заслужил свое право на жизнь, одержав победу на «арене». Мало кто мог поверить в то, что беспризорник, каковым его сочли за стенами «училища», сможет победить одного из лучших воспитанников. Да не просто победить, а сделать это с легкостью и изяществом, удивив всех знанием приема «ворон».

В первые месяцы своего пребывания на попечении у Тарга он, обуреваемый беспокойством о судьбе Лаки и остальных товарищей, порывался бежать. Был пойман и бит. Наконец, после очередной провальной попытки Тарг лично поговорил с ним и дал совет. Выслушав его, Калин нашел, что доводы старого вояки верны, и смирился. В самом деле, зачем бежать и скрываться? В таком положении сложно будет узнать что-либо о судьбе друзей. А останься он в этом, так сказать, училище ему сама судьба благоволила, давала время все обдумать, найти людей, способных ему помочь пролить свет на судьбу Лаки и компании. Да и сам он по истечении года получал право спокойно выходить в город и мог, не скрываясь ни от кого, попытаться найти хоть какую-то информацию о друзьях.

Так и вышло. Уже второй раз он по праву свободного, никем не разыскиваемого человека ступил за ворота учебки. Конечно, полноправным гражданином он еще не был, но и это звание не за горами. Через два года он его получит. И сделает все возможное, чтобы сдать экзамен лучше всех. Это позволит Калину сразу занять офицерское место в регулярной армии, а с офицером имперского войска принято считаться.

В первую свою увольнительную он отправился гулять по городу. Бесцельно бродя по его улицам и переулкам, изучал то, что не успел до своего ареста. Вызывало интерес абсолютно все: настроение людей, о чем они шепчутся и как себя ведут в той или иной ситуации. Ни время, ни даже такие глобальные изменения, которым подвергся этот мир – ничто не смогло переделать людей. Так же, как и в веке двадцать первом, люди шепотом ругали власть и более открыто бранили соседей. Обсуждали, кто во что одет и кто на ком женился. Особый блеск в глазах горожан появлялся при обсуждении супружеских измен и прошедших казней.

Еще одним плюсом своего пребывания в учебке Калин считал довольно частые встречи с Митьком. Неожиданно было его увидеть уже через месяц после памятного боя на арене. Пришел, ему даже ворота открыли и препятствовать их беседе не стали. Дворцовый служка, как-никак. Тот развернулся не на шутку. Юрким оказался до невероятности. Многие его уже побаивались и откровенно лебезили в надежде добиться коль не дружбы, то хоть какого-никакого расположения. Если так дальше пойдет, то через пяток лет глядишь, а Митек-то уже и ключник при имперском дворце. Так-то. А спустя полгода старинный дружок даже сестер Калина привел. Те похорошели и вытянулись. Говорили, что живется им просто замечательно, никто их не обижает. На вопрос о том, хотят ли домой, категорически замотали головами и попросили впредь подобных вопросов не задавать.

Калин и не задавал. Обидевшись вначале на двойняшек, думал о них плохое. Прошло. Кто он, чтобы осуждать их за то, что они свыклись со своей судьбой и научились жить новой жизнью? В самом деле, что им дома, теперь, после всего через что им пришлось пройти? Матери с отцом они из города больше помогут, а замуж, там им точно не светит. Заставил написать письмо…

Теперь Калин отправился прямиком в свой схрон, за верным кукри. Запылился, поди. Сейчас никто не посмеет ему даже вопросов задавать (кроме Тарга, разумеется) про то, откуда этот нож и что это за нож. А Тарг, как убедился Калин, лишних вопросов не задает.

Ощупав заколоченную дверь таверны, Калин обошел заведение с торца и, раскидав ногой слой слежавшейся листвы, отодвинул в сторону крышку люка. Это был потайной вход, тот самый, которым они пользовались, когда остановились тут. Выбравшись из пыльного лаза, мальчик, отряхнувшись от налипшей паутины, окинул тоскливым взглядом гостевой зал. В свет, бивший сквозь щели заколоченных окон, попала поднятая пыль, закружившись переливистыми бурунами. Перевернутые столы, сломанные стулья… и темные пятна крови убиенных им имперцев – все осталось как в тот день, только трупов не было – забрали. Споткнувшись о надколотый котелок, Калин чертыхнулся.

Дверь, запирающая проход в погреб, жалко висела на нижней петле.