Меняя историю

Не успел я порадоваться за успешную судьбу боевика, как до меня дошла новость о назначении на пост председателя Гостелерадио СССР Николая Николаевича Месяцева. У Лапина обнаружили застарелую язву, которая неожиданно проявила себя не с самой лучшей стороны, и, похоже, всесильному Сергею Георгиевичу вообще грозила инвалидность. Понятно, что в таком состоянии управлять огромной телерадиоимперией он не мог, так что из «запасников» срочно извлекли вполне ещё молодого Месяцева. Тот в начале 70-х почему-то попал в опалу и последнее время прозябал на должности старшего научного сотрудника в отделе исторических наук Института научной информации по общественным наукам Академии наук СССР. Возвращение на прежний пост состоялось, как я позже узнал, не без участия «группы товарищей» во главе с Машеровым, которые очень рекомендовали Леониду Ильичу вместо не вылезавшего из больницы Лапина именно кандидатуру Месяцева.

Я планировал в ближайшее время посетить Николая Николаевича со своими планами реорганизации центрального телевидения. Правда, с внесёнными правками и доработками. Из общения с Лапиным я для себя сделал кое-какие выводы, которые, надеялся, пригодятся мне в будущем. Несмотря на тяжёлый характер и ретроградный склад мышления, это в общем-то был умный мужик, который не зря ел свой хлеб на посту председателя Гостелерадио СССР.

Страна тем временем встретила 60-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. Мы с Валей и Данькой сходили на Красную площадь, посмотрели парад и первых лиц государства на трибуне Мавзолея. Достать пропуск было нелегко, но я с этим справился, задействовав нужные связи. Всё Политбюро во главе с Брежневым, все в пальто одинакового покроя, с красными бантиками на лацканах, улыбаются, машут руками. Лепота!

По ходу дела я готовился и к экзаменам на «Высшие двухгодичные курсы сценаристов и режиссёров», читая басни и кривляясь перед зеркалом. Кокорева меня проинструктировала насчёт того, что мне предстоит выдержать. Приёмная комиссия ввиду моих заслуг и внепланового экзамена решила ограничиться творческим этюдом. Но что под этим подразумевается конкретно, даже она не могла сказать. Странно, думалось мне, не на актёрский же поступаю, а на режиссёра. Но, помня слова руководителя курсов, что весь этот экзамен, по сути, только для галочки, а вопрос с моим зачислением практически решён, я не дёргался, а продолжал репетировать.

И вот этот день настал! Я на немного дрожащих ногах вошёл в аудиторию, где за длинным столом сидели Эльдар Рязанов, Константин Воинов, Никита Михалков и возглавлявший комиссию Георгий Данелия.

– Ну вот, товарищи, тот самый Губернский. Вы все его, наверное, хорошо знаете, а у меня он так и вообще участвовал в «Кинопанораме», – представил меня Рязанов.

– Сергей Андреевич, вы теперь решили и на режиссёрское кресло замахнуться? – спросил Данелия.

– Почему бы и нет? Хочу зарабатывать в два раза больше, не только как сценарист, но и как режиссёр.

Шутка пришлась ко двору, все рассмеялись, а Михалков даже погрозил пальцем:

– Э-э, дорогой вы наш экзаменуемый, в кино идут не за деньгами, а за самореализацией. Потраченные нервы не стоят того, что вы получите в качестве гонорара.

– А вы же ведь и стихи пишете? – снова включился Данелия.

– Не без того.

– Может, прочитаете что-нибудь, в лицах, так сказать? Или у вас всё больше о любви?

Тут я задумался. В лицах хотят, да ещё и своё… Я-то думал, дело ограничится стандартной басней Крылова. Подстава просто какая-то. А может, прочитать им «Сказ про царя Ивана и заморского шарлатана»? Как-то в редкие минуты безделья мне вспомнился филатовский «Сказ про Федота-стрельца». Помня, что произведение будет написано где-то в середине 80-х, подумалось, не сделать ли это мне несколько раньше? Но всё же отказался от подобной затеи. Во-первых, при всём желании вспомнить «Сказ…» дословно не представлялось возможным, а во-вторых – лишать Филатова честно выстраданного произведения просто не поднималась рука. И тут же в голове сами собой родились первые строчки, которые я тут же принялся записывать в блокнот. И вот так несколько дней подряд я, сидя то дома, то за рулём, придумывал, в итоге всё это вылилось в такое вот зарифмованное сочинение.

– А давайте я вам прочитаю свой «Сказ про царя Ивана и заморского шарлатана»?

– Интересно, что это за «Сказ…» такой, – переглянулись Данелия с Рязановым. – Ну что ж, попробуйте.

Я откашлялся и, набрав в лёгкие воздуха, принялся декламировать: