Меняя историю

– В принципе могу составить компанию. Вы с утра выезжаете?

– В четверг вечером, утром будем на месте. Так как, согласны?

– Ладно, уболтали вы меня, придётся соглашаться, – хмыкнул я в трубку, и Чарский на том конце провода довольно булькнул, что, вероятно, выражало удовлетворение.

Даты 25 февраля я ждал с особым нетерпением, даже с утра поехал к гостинице и, припарковавшись напротив, до самого вечера наблюдал за зданием, не появится ли где-нибудь огонь или дым. То и дело приходилось прогревать машину, включая двигатель на холостом ходу. К счастью, никаких ЧП не произошло, и я с лёгким сердцем отправился домой.

А вечером 3 марта я удобно устроился на переднем сиденье «мерседеса», который направлялся в Ленинград. Умеют же проклятые капиталисты делать комфортные машины! Почему наш автопром делает такое убожество, за которым всё равно выстраиваются многолетние очереди?

За рулём – Чарский, его дочь с парой зачехлённых концертных платьев, которые она наотрез отказалась класть в багажник, расположилась сзади. Рядом с ней уселся Лёва Шмель, о существовании которого я успел даже подзабыть. Сейчас он исполнял обязанности телохранителя, был прилично одет, побрит и пострижен. Хотя и в день нашего знакомства он не смотрелся забулдыгой, но в данный момент выглядел почти как джентльмен из высшего общества. Спрашивать, почему не взяли ещё и Митю, я не стал. Значит, Чарский посчитал, что и одного Лёвы хватит.

На рассвете мы въехали в город-герой Ленинград. Гляди-ка, на каждой афишной тумбе ярко пестреет баннер с анонсом концертов Инги Чарской. Оказывается, Анатолий Авдеевич договорился за солидное вознаграждение с администратором Дворца спорта о рекламе. Также предусмотрительный антиквар до утра воскресенья забронировал три люксовых номера в гостинице «Советская» и ещё один, попроще, для Лёвы, при этом наотрез отказавшись брать с меня деньги. Ну да я не очень-то и настаивал.

Бросив вещи в гостинице, я к 10 часам поехал на «Ленфильм», где меня по договорённости ждали сам директор киностудии, Алексей Герман и ещё несколько участников съёмочной группы, имена которых пока почему-то держались в секрете. Полную информацию я узнал уже на месте, когда отдал несколько экземпляров сценария Герману. Кресло главного оператора застолбили за Константином Григорьевичем Арутюновым, снявшим когда-то фильм «Баллада о Беринге и его друзьях». Музыку к ленте должен был сочинять ленинградский композитор Вениамин Ефимович Баснер, отнюдь не новичок в кинематографе. Мужик показался мне серьёзным, крепко пожал руку, изучающе глядя на меня из-под кустистых бровей.

Дошла очередь знакомиться и с актёрами. Выяснилось, что приглашённые на главные роли согласились играть, даже ещё не прочитав сценарий. Кто-то читал книгу, а кто-то доверился таланту режиссёра. Роль главного героя Панафидина досталась Сергею Шакурову. Будущий Брежнев российского кино по примеру Баснера крепко стиснул мою ладонь в своей пригоршне и пробуравил меня внимательным взглядом. Но затем широко и открыто улыбнулся, тут же превратившись в на редкость обаятельного человека, чем-то напомнив своего героя из фильма «Свой среди чужих…». Кстати, сходство с кавалеристом Забелиным дополняли усы, которые сейчас носил Шакуров.

А вот его соперника, трусливого карьериста Житецкого, предстояло сыграть Олегу Далю. По сюжету книги, в финале на дуэли Житецкий убивает Панафидина, и тут, мне казалось, как раз не Шакуров, а Даль подошёл бы на столь трагическую роль, в реальности всю недолгую жизнь страдавший от одиночества и непонимания и заливавший свои страдания горькой. Вот и в этот раз Даль, появившийся с небольшим опозданием, судя по отнюдь не презентабельному виду, накануне вечером пил явно не чай с сушками.

– Олег, я надеюсь, ты во время съёмок будешь держать себя в руках? – хмуро спросил у него Герман.

– Алексей Юрьевич, – прижал руки к груди Даль, – можете на меня рассчитывать, не подведу.

Что же касается кокетки Парчевской, в которую были влюблены Панафидин и Житецкий, то её играла Анастасия Вертинская. Сегодня она была занята в спектакле театра «Современник», но в понедельник обещала быть.

– А японцев где возьмёте? – спросил я Германа.

– Да что там выдумывать, задействуем студентов с характерным разрезом глаз. Их в Питере немало бродит. Для крупных планов сойдёт. А на общих там и лиц-то не видно будет. Правда, на роль какого-нибудь японского адмирала нужно будет найти человека постарше. Ничего страшного, в актёрской базе «Ленфильма» должны быть такие экземпляры.

Консультантом фильма с подачи командующего ВМФ стал потомственный моряк, контр-адмирал в отставке Зубов, увлекавшийся историей российско-японского противостояния на море в начале XX века. Интерес проявился с юности, ещё когда он проходил практику на кораблях Амурской флотилии. Борис Николаевич оказался улыбчивым и крайне позитивным человеком, с энтузиазмом взявшийся за порученное ему дело и сразу притащивший с собой чертежи русских и японских кораблей.