Меняя ход событий (СИ)

…………………………………………………………………………….......................................................

Мы стояли тут уже около пятнадцати минут. Все молчали. Шаринган держался подальше от всех и никак не реагировал на любопытные взгляды Кисаме, Какузу и Зецу.

Суть его недавнего разговора с лидером осталась для нас под завесой неизвестности. Однако перемены в настроении Пейна подметил каждый. В нем редко что-то менялось, он всегда пребывал практически в одном и том же состоянии замкнутости и равнодушия. Только с появлением в организации Сакуры босс стал проявлять до сих пор невиданные эмоции, которые по большей части позже принимали негативный оттенок.

Но после беседы с Итачи он будто воспрял духом. Непокорность Сакуры, почти что измена верного соратника, неудача с восьмихвостым окончательно его разозлили, но чертов Учиха все «поправил», как и обещал, и каким-то образом развеял зародившуюся бурю.

Не знаю, так ли все гладко на самом деле, поверил ли ему Пейн, однако атмосфера разрядилась и, дав нам приказ собраться в фойе башни, лидер отправился за Сакурой.

Сердце чуяло недобрые последствия, кровь в жилах постепенно стыла. Пусть сейчас он снова в нормальных отношениях с Учихой, но ей-то уж точно несдобровать.

Слишком долго она испытывала его терпение. Слишком долго он притворялся, что доверяет ей. Быть может, поначалу так оно и было, но стоило Сакуре воскресить тех троих из отряда двухвостой, как лидера постигло жесткое разочарование.

Он хотел послушную марионетку и страшное оружие, а получил своенравную, непокорную «помощницу», которая уже начала менять в лучшую сторону некоторых из его людей.

И дальше он тянуть уже не может. Теперь ее судьба решится здесь, на глазах у всех.

Сказать, что мне было страшно – это не сказать ничего. Как ни противно сознаваться, но и тут я возлагал бо'льшие надежды на Шарингана, чем на себя самого.

Конечно, я не позволю ему и дотронуться до нее, если суждено, то буду бороться до последнего вздоха, но что-то подсказывало – так рано он Харуно со счетов не сбросит.

Хлопнула главная дверь, я вынырнул из раздумий. Остальные тоже зашевелились и стали жадно прислушиваться к быстрым шагам.

Уверенная, слегка раздраженная поступь, конечно же, принадлежала Пейну, а почти что бесшумная и какая-то отчаянно обреченная – ей.

И вот открылись двери в этот зал.

Одного только взгляда хватило, чтобы понять, что теперь лидер действительно намерен осуществить давно задуманный план.

Она шла за ним, как жертва за своим палачом – безропотная, бледная, приговоренная на смерть.

Я судорожно втянул в себя воздух, стараясь как можно дольше продержать себя в руках. Акацки как-то плотнее прижались друг к другу и инстинктивно втянули головы в плечи, как будто пытаясь абстрагироваться от навязанной мрачной суеты.

- Итачи, – негромко произнес рыжеволосый. – Сделай то, что требуется. Только на этот раз никакой пощады и теплых чувств.

Тот неторопливо подошел к замершей в центре зала Сакуре.

Как и в самый первый день ее прибытия, мы все стояли полукругом здесь, под огромными колоннами, на холодном мраморном полу.

Помню, как дерзко она тогда себя вела, из-за того, что не знала куда деться от волнения и страха. Помню, как все всполошились, едва с ее губ сорвалось нахальное: «Что я здесь делаю?» и «Мне спеть или станцевать?».

А фраза: «В этот момент испытываю самое противное чувство, так как вынуждена созерцать и говорить с самыми отвратительными созданиями на этой земле» – и вовсе выбила каждого из колеи.

Но они приняли ее – пусть и враждебно, однако вскоре простив за все.

Не простил только Пейн. И сейчас будет мстить. Сполна.

- Сакура, – равнодушно позвал Шаринган. – Посмотри на меня.

Девушка не шелохнулась и продолжила глядеть сквозь пол.

Нукенин потер висок.

- Время не ждет.

Тут она чуть вздрогнула, и мне почудилось, будто между ними пронесся краткий мысленный диалог. Опять он, наверное, поставил на нее эту хрень.

Я стоял слева от них и прекрасно видел лица обоих. Так же их могли созерцать Конан, Сасори, Хидан и Кисаме. Остальные держались ближе к боссу, от которого она была скрыта спиной Итачи.

Наконец, Сакура подняла на него глаза и через несколько секунд словно умерла.

…

Теперь с ее лица схлынули буквально все краски. Даже губы стали мертвенно бледны. Изменилась ее осанка, она будто бы согнулась под гнетом непосильного бремени, сильно ссутулилась и низко опустила голову.

Не сдержавшись, я шагнул к ней и неуверенно назвал по имени, почему-то боясь быть неуслышанным:

- Сакура..

Та никак не отреагировала на зов и осталась стоять на месте.

Я вскинул глаза на Шарингана. Нукенин проигнорировал меня и отступил назад.

- Что ты с ней сделал? – меня затрясло.

- Дейдара, успокойся. – ко мне подошла Конан. – Ничего уже не изменить.

- Чего не изменить?! – рыкнул я и подался к девушке. – Сакура, очнись!

Я схватил ее за руку и поразился льду ее кожи.

- Что с тобой? – бережно развернув к себе, я легонько поднял ее лицо за подбородок и увидел свое отражение в стеклянных, абсолютно пустых глазах.