- Интересно, - сказал я, прочитав письмо. - Вы всё ещё думаете о «нас» вместо «я». Когда Вы поедете домой после слияния с Холдоном Вы станете «я», а не «мы». Может, именно это Вас беспокоит. Быть просто «я».
- Я боюсь будущего, - заметила Карен. - Я никогда не загадывала наперед. Я жила текущим днём.
Я уверил её, что понимаю её страх неизведанного и что я верил в её способность с ним справиться. В ходе сеанса гипноза я поговорил с Холдоном.
- Я думал, что Карен принесет мне Вашу кассету сегодня, - обратился я к Холдону. Меня эта задержка начинала раздражать.
- Простите, - ответил он, наклонившись, чтобы взять сумочку Карен. Он обращался с ней так, словно не привык к подобным вещам, и его это несколько смущало. В итоге он достал две кассеты и передал их мне. - Надеюсь, они Вам будут полезны.
Позже дома я прослушал кассеты. Они были записаны 12 и 18 февраля 1998 года. На первой записи он был краток, говорил примерно пятнадцать минут и резко оборвал свою речь. Холдон объяснял, что не привык говорить в микрофон, и это было, по меньшей мере, странным. Он поведал мне, что слияния ещё полностью не закончились и, по его мнению, Карен хотела ускорить этот процесс, чтобы приступить к объединению с Холдоном. Он уверил меня, что в этом не были необходимости, поскольку для окончательного слияния личностей потребуется не один месяц. Однако на Карен давила скорость, с какой проносились мысли в её голове. Я думал, а не этот ли кран она так и не могла перекрыть?
Прослушивая кассету, одна мысль не покидала меня, и, возможно, я никогда это не уясню для себя, но Кэтрин говорила, что у Карен не было центральной личности, лишь набор из семнадцати. В других случаях, как и на записи, существует «Карен», которой другие личности помогали. Возможно, не так важно отделять их всех друг от друга. Возможно, у Холдона и других не было по-настоящему хорошего и четкого понимания их собственной внутренней организации. Но иногда я всё же задавался вопросом, кого они имели в виду под именем «Карен». Может, это была физическая Карен, в теле которой они все жили.
В конце записи Холдон подчеркнул, что он позволит Карен самой справляться со своей жизнью, появляясь лишь в случае крайней необходимости. Он сказал, что личности Карен появились из-за её боли. Если бы боль в детстве была обычной, то она смогла бы справиться с ней сама. Но она была необычной, поэтому они сделали всё от них зависящее.
На второй кассете, от 18 февраля, запись была длиннее, около пятидесяти минут. В ней основной упор делался на рекомендациях после его слияния. Он говорил о том, что Карен поедет в мотель после слияния с ним, но добавил, что сначала посоветуется со мной прежде, чем «вложит эту идею в сознание Карен». Очевидно, Холдон мог управлять некоторыми мыслями по собственной воле. Он не хотел, чтобы муж Карен причинил ей вред в то время, когда она будет восстанавливаться от слияния. Он полагал, что муж представляет на данный момент главную проблему и в будущем она с ним разведется.
Он просил меня пристально следить за Карен, потому что он опасался того, что без альтер-эго её одолеет депрессия и может возникнуть риск совершения самоубийства.