Меняя лица

Тела четырех ребят доставили их семьям. Похоронные службы в церкви шли четыре дня — четыре дня непостижимого горя. Соседние округа собрали несколько тысяч долларов для мемориала. Парней похоронили не на городском кладбище, а на небольшом холме недалеко от школы. Луиза О’Тул сначала протестовала, заявив, что хочет похоронить сына в каком-то крошечном городке возле мексиканской границы, рядом с ее родителями. Но впервые в жизни ее муж, Симус О’Тул, пошел против воли жены и настоял, чтобы их сын покоился в стране, за которую отдал жизнь, в городе, который оплакивал его уход, рядом с друзьями, с которыми он служил бок о бок.

Эмброуза переправили в медицинский центр Уолтера Рида.[27] Эллиот Янг оставил пекарню, чтобы быть с сыном, и жители городка работали в ней вместо него, чтобы он не потерял доход. Имя Эмброуза вновь появилось на плакатах, наводнивших центр города. Только теперь на них было написано: «Молитесь за Эмброуза». И город молился, когда ему делали операцию за операцией, пытаясь восстановить лицо. Ходили слухи, что он никогда не будет выглядеть как прежде. Кто-то утверждал, что он ослеп, кто-то — что больше не сможет говорить. Он никогда уже не выйдет на мат. Какая утрата, какая трагедия.

В конце концов призывы к молитвам были сняты, флаги с окон убраны, и жизнь в Ханна-Лейк пошла своим чередом. Жители были подавлены, их сердца разбиты. Луиза О’Тул отказалась ходить в пекарню, заявив, что в гибели ее сына виноват Эмброуз. Что он виноват в гибели всех ребят. Она плевала на землю каждый раз, когда кто-нибудь произносил его имя. Люди цокали языком и качали головой, но некоторые втайне были согласны с ней. Они не могли понять, почему он просто не остался дома. Почему все они не остались?

Эллиот Янг в конце концов вернулся к работе, после того как подписал вторую закладную на дом и продал все, что имело хоть какую-нибудь ценность. Но, в отличие от других, его сын был жив, и он не жаловался на финансовые трудности. Они с матерью Эмброуза по очереди дежурили у его постели, и вот, спустя шесть месяцев после того, как его вывезли из Ирака, Эмброуз вернулся домой в Ханна-Лейк.

В течение следующих недель толпы любопытных наводнили город. Многие хотели устроить парад или какую-нибудь церемонию, чтобы отпраздновать возвращение Эмброуза, но Эллиот извинялся и отказывался. Сын ничего не хотел праздновать. Люди, пусть и неохотно, приняли его решение.

Никто пока его не видел. Снова поползли слухи о тяжелых ранениях, и многие задумывались о том, какая жизнь его ждет, если он и впрямь так сильно изувечен? Кто-то говорил, что ему лучше было бы погибнуть вместе с друзьями. Мистер Шин и Бейли несколько раз пытались увидеться с ним, но им отказывали.

Сердце Ферн болело за парня, которого она всегда любила. Обладать красотой и в какой-то момент лишиться ее — наверное, это ужасно. Должно быть, ужаснее, чем вовсе никогда не быть красивым. Энджи частенько говорила, что болезнь Бейли в каком-то смысле милосердна: она развилась в раннем детстве, постепенно лишив ребенка независимости. Он не успел привыкнуть. Куда сложнее приходится тем, кого парализовало после аварии, кто оказался прикован к инвалидной коляске в сознательном возрасте. Эти люди, познавшие свободу движения, понимают, что утратили.

Эмброуз знал, каково это — быть идеальным, Гераклом. Как больно падать с такой высоты! Жизнь дала Эмброузу новое лицо, и Ферн не знала, сможет ли он когда-нибудь его принять.

14 РАЗГАДАТЬ ТАЙНУ

Ночная поездка на велосипеде стала для Ферн такой же привычной, как поиск пути по темному коридору дома. Она проделывала это уже сотню раз около полуночи, отыскивая верную дорогу домой, не обращая внимания на здания и улицы вокруг, чаще всего погруженная в свои мысли. Она работала ночным администратором в продуктовом магазине «Джоллис», а начинала там в десятом классе с упаковщицы и уборщицы, потом стала кассиром, и вот в прошлом году мистер Морган повысил ее в должности, немного поднял зарплату и вручил ключи, чтобы она могла закрывать магазин пять ночей в неделю.

Наверное, она ехала слишком быстро. Поняла это Ферн, когда, завернув за угол, увидела гризли, который выбежал на задних лапах на дорогу. Ее велосипед наткнулся на бордюр и, проехав по траве, врезался в пожарный гидрант, а ее саму отбросило через низенькую ограду на ухоженный газон Уэлласов. С минуту она просто лежала, пытаясь восстановить дыхание. Потом вспомнила о медведе. Морща лоб, поднялась на ноги и повернулась к опрокинутому велосипеду.

— Ты в порядке? — послышался голос за спиной. Медведь?