Меняя судьбу

Я принялся рыскать по рву, раскапывая снег, добираясь до прелой листвы в попытке напасть на след. Вдруг учуял запах, а после и увидел — отпечаток ботинка на почве, носком к северу, еще один и еще.

Выскочил из рва, попробовал призвать силу земли — но нет, я пока слишком молод и слаб, чтобы использовать силы чародея в волчьей шкуре. Внезапно я уловил слабый крик — этого хватило. Теперь я знал, где они. Главное — успеть.

Глава 7

Вслед мне что-то кричал Олег, но я бежал так быстро, что до меня долетели только обрывки фраз. Я очень скоро увереннее почувствовал запахи — снова двое мужчин и кое-что еще. То, что мне совсем не понравилось — запах крови, слишком много свежей, еще горячей крови.

Я был уже совсем близко, но крики больше не доносились. Я бежал так быстро, как только мог — но этого было недостаточно, я чувствовал, что не успеваю.

Алтарный камень посреди маленькой опушки среди леса был залит кровью. Ярко-рыжая голова Элеоноры повернута и пустой взгляд уставлен прямо на меня. Короткая юбка в модных рюшах, грязная и в крови, валялась в стороне, а бледные стройные ноги неприлично раскинуты в стороны. На животе от солнечного сплетения до лобка виднелась страшная кровавая рана. А над ней склонился мужчина в балахоне, из-под капюшона торчали бычьи рога, а в руке кинжал — такой же, какой был у прошлых чернокнижников. Второй чернокнижник стоял на коленях напротив алтарного камня, его глаза были закрыты, он гортанно, но тихо распевал заклинание на незнакомом языке.

Не помня себя от ярости, я бросился на них. Волк тут же вырвался наружу, чувствуя азарт охоты. И его жажда крови, только усиливала мою ярость.

Со всем остервенением я набросился чернокнижника с кинжалом. Головной убор с рогами слетел с его головы, он вскрикнул, но не успел ничего сделать. Полностью черные глазницы вперились в меня и резко потухли, приняв обычный человеческий вид. Я убил жреца, мне повезло, что я напал на него первым, неизвестно, на что был способен этот темный.

Второй, кажется, пытался оттащить меня, я чувствовал удары и не сразу понял, что он наносит их выпавшим из рук жреца кинжалом. В шкуре оборотня я практически не чувствовал боли, тем более в состоянии ярости. У оборотней сумасшедшая регенерация: через несколько минут кровь остановится, через час раны затянутся, а через неделю не останется даже шрама.

Я был так увлечен первой жертвой, что не заметил, как второй перестал пытаться меня остановить. И только когда с ним было покончено, краем глаза увидел, как сбоку что-то вспыхнуло.

Алтарный камень полыхал темно-синим пламенем, его языки стремительно сжигали тело Элеоноры. От алтарного камня потянулась тонкая дорожка пламени, куда-то на восток, через весь лес, танцуя языками огня прямо на снегу и нисколько его не растапливая, и не потухая.

Я уже догадался, что второй чернокнижник, поняв, что не сумеет спасти жреца, все же решился закончить ритуал сам. Зря — потому что завершил он его ценой собственной жизни.

Я бросился на него, сбив с ног. Капюшон упал с его бритой наголо головы, черные без белков глаза с ненавистью уставились на меня.

— Ты будешь проклят, пёс! — утробным, совсем нечеловеческим низким голосом выкрикнул он и всадил кинжал мне в бок — за секунду до того, как я успел вцепиться зубами в его лицо.

Меня это остановило лишь на миг, я сильнее прижал темного лапами к земле, раскрыл снова пасть, нацелившись на горло, и вдруг услышал голоса, шаги. И словно гром среди ясного неба над головой разразился гневный голос отца:

— Ярослав! Оставь его! Он нам нужен живым!

С секунду я помешкал, борясь с желанием прикончить темного, волк внутри жаждал этого так сильно, что едва не завладел моим сознанием.

— Ярослав, отойди! — снова гаркнул отец.

Я повернул голову, увидел папу, Олега и десяток стражников, наставивших в нашу сторону винтовки. Я взял себя в руки и начал медленно отступать, чернокнижник резким движением выдрал кинжал из моего бока, заставив все тело содрогнуться.

Отец вмиг соорудил снежную мантию и швырнул в чернокнижника, тот за доли секунды покрылся ледяной коркой, застыв неподвижно.

— Волка не сметь трогать, — велел отец и бросился к чернокнижнику, выдирая из его застывших пальцев кинжал.

Я медленно отступал, чувствуя, что волку категорически не нравится происходящее. Я не дал ему покончить с жертвой и теперь сдерживал изо всех сил. Он собирался уйти, собирался забрать свою сущность. Нельзя, чтобы он уходил — мне нужно дождаться, когда затянутся раны.

Но волк оказался упрямее. Я рухнул на здоровый бок и начал обращаться в человека, заставив защитников опасливо и растерянно коситься в мою сторону. Олег был тут как тут, я не успел еще и наполовину трансформироваться, как он накинул на меня мое пальто и заорал:

— Крюген! Где Крюген?!

Только обращение завершилось, как на меня набросилась вся та боль от ранений, которую приглушало проклятие ромалов. Категория моей чародейской силы была еще слишком низка, чтобы справиться с болью, поэтому приходилось терпеть.