Меняя судьбу

— Да? Ты думаешь? — растерялась мама, затем нахмурила брови.

— Думаю, стоит понаблюдать и, если что-то изменится, обратиться за помощью. Но, вообще, мне кажется, что все в порядке, — подытожил наконец отец.

Но в глазах матери я все еще видел сомнение и тревогу. Зато Андрей стоял в растерянности хлопая глазами, он, похоже, вообще не понял, что происходит.

— Так! — воскликнул я раздраженно. — Я могу продолжить, или еще поизучаем мои шрамы?

— Не паясничай! — пригрозила мать пальцем, но первая вернулась обратно на диван.

Я же мысленно выдохнул — пронесло.

Когда все наконец-то снова сели, я сосредоточился и вновь призвал волка. В этот раз он как-то сразу отозвался, видимо ощутив, что я на взводе. Он выглянул из глубин подсознания и уставил на меня свой холодный настороженный взгляд.

«Выходи», — велел я.

Волк сверлил меня упрямым взглядом, но выходить даже не подумал. Ну и что в этот раз не так? Последнее обращение прошло довольно гладко — как обычно, волк полностью забрал тело, но управление мне вернул довольно скоро. А еще я рассчитывал на то, что когда я вызывал волка, а не он приходил сам, мне удавалось не отпускать его.

На это я рассчитывал и сейчас — только покажу отцу, что я контролирую его, точнее, создам такую видимость, и достаточно. Допустить, чтобы отец обратился в гильдию артефакторов, дабы избавить меня от волка — я не мог. Волк мне нужен, волк мое преимущество, он неотделим от меня, как и любая другая часть меня. Я есть волк, и мы должны стать едины.

«Давай, выходи», — подманивал я его.

Волк начал приближаться.

«Хороший мальчик, вот так, иди сюда, молодец», — ласково позвал я.

Волк был спокоен, и той прошлой враждебности я не ощущал. И только я расслабился, только уже решил, что все получится, как вдруг он резко замер, будто бы что-то его насторожило, и, резко развернувшись, шмыгнул в глубины сознания.

«Да ты издеваешься?! Что, черт возьми, ты творишь? А ну, вернись!» — крикнул я вслед.

Я еще ощущал его взгляд, чувствовал, как он наблюдает из глубины, но сам не решался показываться.

«Да что ж ты за зверь такой? — негодуя, заворчал я. — Тебя же спрячут, запрут здесь, если не будешь меня слушаться. Вернись!»

Но тот даже не подумал выходить.

«Ну все! Ты меня разозлил!» — громко возвестил я, погружая насильно сознание глубже и ниже. С родовой силой у меня это вышло непривычно легко, а ведь раньше я тратил немало времени на такое погружение.

«Не хочешь выходить, значит, я сейчас сам возьму твою лохматую задницу и силком вытащу наружу!»

Я ринулся к нему. В самые глубины подсознания. Так делать было нельзя, потому что фактически только что я погрузился в глубокий транс — все функции организма замедлились и впали в состояние стазиса.

Теперь мое тело наверняка грохнулось в обморок и лежит сейчас посреди гостиной, пугая до смерти родителей и Андрея. Но волк обязан выйти — и сделать он это должен сейчас.

Зверь, завидев мое приближение, обдал меня злостью, ощерился, встал в угрожающую стойку и зарычал. Что, не ожидал, что я сам за тобой приду?

«Идем!» — потребовал я.

Волк, сверкнув глазами, поднял дыбом шерсть и обнажил зубы.

— Ну что тебе не нравится-то? Не хочешь подчиняться? Не нравится моя сила? — Я говорил с ним спокойно и медленно приближался. Протягивал к нему руку, но волк продолжал рычать. Сделать он мне ничего не мог, кроме как накинуться и захватить сознание. Но и я не мог позволить себе выпускать его на свободу в таком состоянии к моей семье.

Я не стал дожидаться, когда он в край разозлится, и накинулся первым. Волк огрызался, пытался кусать, но я слишком хорошо владел своим сознанием — годы тренировок по контролю прошли не зря, — зубы клацали, проходя сквозь меня, словно через привидение, но мои руки крепко сжимали зверя за шею.

Я применял силу рода, давил его ею, вынуждая подчиниться. Волк разъярённо брыкался, пытаясь вырваться, огрызался и рычал. Я схватил и сжал его челюсти, приблизился, заглядывая ему прямо в глаза. Он все рвался, но я был сильнее и заставил его смотреть мне в глаза.

«Ты и я — мы одно целое! — заорал я на него. — Ты и я! Одно — целое! Ты должен подчиняться, я хочу спасти нас!»

Волк дернулся, со злой обидой глядя на меня.

«Нельзя, подчинись», — уже тише сказал я, но все еще требовательно.

«Ты и я — едины», — одной рукой я все еще сжимал его челюсть, но свободной принялся гладить его.

Волк неожиданно замер, я почувствовал его настороженное любопытство. Осторожно я убрал руку, отпустив его пасть, присел рядом и продолжил гладить.

— Глупый ты, глупый зверь, — ласково протянул я, почесывая его за ухом. Волк все ещё настороженно зыркал, но я чувствовал, как он успокаивается. — Давай не выделывайся, нам это обоим нужно. Сейчас там мои родители решат, что я к праотцам собрался, а значит нужно скорее возвращаться. Но без тебя я вернуться не могу.

Волк успокоился, сопротивления я больше не ощущал, взяв волка за загривок, я начал выводить нас из стазиса, нужно было спешить.