Меняю на нового… или Обмен по-русски

«О, боже!» – Лиза подбежала к ней и успела только подставить руки, чтобы голова незнакомки не ударилась об асфальт.

«Что делают при обмороках?!» – застыла в ужасе Лиза, все прежние заботы мигом вылетели из ее головы. Она напрочь забыла про первую помощь при обмороках. Время уходило, а Лиза все стояла на коленях перед незнакомой молодой женщиной. Обычная одежда выходного дня, джинсы и пуловер. Немного жарковато для такого дня, но скорее всего девушка собиралась гулять до поздна.

Ситуацию спас, как ни странно ее бывший парень, позвонив на мобильный Лизы. Девушка встрепенулась, скидывая вызов и набирая совсем другой номер.

– Алло, скорая?! В парке Горького девушка в обморок упала…да…нет…нет…около западного входа…не знаю, я на пробежке здесь. Хорошо, жду! – вот теперь Лизе стало спокойнее, что необходимо, она сделала, осталось дождаться приезда скорой и свой долг сердобольного гражданина она выполнила сполна.

Приходить в себя было ужасно. Голова раскалывалась, желудок ныл, тело ломало. Глаза удалось открыть с третьей попытки. Вокруг было светлым и белым.

«Больница», – с облегчением поняла я, рядом знакомо пиликал аппарат, в народе называемый кардиомонитор прикроватный.

«Ого! Его-то зачем ко мне подключили», – недоуменно подумала я, рассматривая трубки тянущиеся от меня к нему.

Тут в палату вошел врач, убедился, что я в сознании и присел рядом.

– С возвращением в мир живых, – улыбнулся седовласый доктор в годах, – Что же Вы, будущая мамочка, за здоровьем не следите. Сердце Ваше заново заводили в скорой помощи, а у нас уже несколько хирургов бились за Вас и здоровье будущего малыша. Как зовут-то, красавица? Документов при тебе не нашли.

– Лана…Вестник Лана Игоревна, – севшим голосом проговорила я, глядя во все глаза на врача, слегка приподнявшись на больничной кровати, – это точно? Ребенок…я беременна?

– А вы разве не знали? – удивился в свою очередь уже доктор, – по УЗИ срок больше двенадцати недель. Пол еще не ясен, но малыш, слава богу здоров. Порадуете папашу!

– Некого радовать, – легла я обратно, – теперь некого.

– О, – сконфуженно проговорил врач, – простите не знал…видимо, Вы переволновались от новости вот и …да что же это я! Совсем старый стал, – посетовал врач, не совсем верно истолковав причину моего ответа, – скажите как связаться с Вашими близкими, чтобы они Вас навестили, волнуются же, скорее всего. Вы у нас третьи сутки уже.

– Мама, – проговорила я, положив руку на живот, – позвоните, пожалуйста, моей маме. Скажите, что со мной все в порядке и где меня искать.

Я назвала номер мобильного своей мамы и извинившись перед добрым врачом, повернулась к стенке и беззвучно заплакала. От счастья, что стану мамой. И от горя, что об этом никогда не узнает Рэдис.

Эпилог

Моим родителям доктор позвонил, но пришли они только ближе к вечеру. Оказывается, когда я не вернулась с работы и вообще перестала отвечать на звонки, на меня подали заявление в розыск. Родные и близкие с ног сбились, выискивая, куда я могла пропасть. Вышли даже на Дениса, но парень ничего не смог рассказать, так как мы с ним виделись задолго до нового года.

А уж сколько было шарлатанов и прочих, дающих надежду, что видели меня или слышали, где я и тому подобное, вообще не счесть. Мама, моя жизнерадостная мамочка дошла до того, что обратилась за помощью к какой-то бабке, живущей далеко от нашего города, практикующей то ли в колдовстве, то ли в черной магии. Мама и сама толком не поняла, но та бабка дала моей маме надежду на то, что я жива. Мне не всегда легко там, где я нахожусь, но я жива и помню про них. Мама была рада даже этой крупице информации.

После легкого больничного ужина, я лежала и смотрела в потолок, размышляя как мне быть дальше. Как вдруг дверь в палату распахнулась, сильно ударившись о стену. Я повернула голову в ее сторону и замерла. В дверном проеме стоял Арсений, самый младший и самый жесткий из моих братьев. Не в смысле жестокий, нет. Сеня у нас даже романтик. Он именно жесткий – в суждениях, в решениях, в жизни. Если решил, что должно быть так, то все вокруг хоть в лепешку должны расшибиться, но сделать так, как он считает нужным.

– Малявка, – пришел он первым в себя, – живая…

– Сам мелочь пузатая, – улыбнулась я, вытирая тыльной стороной ладони набежавшие слезы, что-что, а моей слабости ни один из братьев терпеть не мог.

Но брат удивил меня в этот раз: размашистым шагом дошел до моей кровати и притянул к себе в объятия. Тут же очень громко шмыгнул носом. Потом еще и еще. А дальше уже зарыдала я. Впервые в жизни, я не думала, что мне потом попеняют этой минутой.

– Тшшш, – укачивал меня в объятиях Арсений, – все хорошо! Сейчас позвоню родителям и мы заберем тебя отсюда. Ну же, Лана! Все теперь будет хорошо!

– Ага, – шмыгнула я носом, – будет…Кстати, поздравляю…ты станешь дядей. Жди племянника или племянницу.

Брат замер в моих объятиях. Руки, удерживающие меня, сильно напряглись, как и все его остальное тело.

– Кто, – спокойным ледяным голосом поинтересовался он, – кто отец?