Меняю совесть на шоколадку

Как я и предполагал, зайцев попалось всего ничего. Из двенадцати петель только три были с добычей, да и то в одну попался какой то заморыш, совсем еще молоденький. А потоптались мы с Фунтиком изрядно, почти по самое янь в снегу. Рыжий от такой прогулки и вовсе озверел, и все чаще на меня поглядывал с откровенным вожделением. Если бы не приказ Вольфа не трогать меня, то, пожалуй, и грохнул бы со зла. На пике злобы он не выдержал, и наорал:

– Ты че, козел, специально меня таскаешь?! Я тебе, чмо, экскурсант что ли? Где вся живность, мать твою!!!

Вполне натурально изобразив испуг, я попытался оправдаться:

– Да ты что, Фунтик? Они что, по моему приказу, что ли в петли лезут? Я ж говорил – метет.

– Ну, давай быстрее, падла. Сколько тут еще зад морозить?

Помявшись, предвидя бурю, я несмело пробубнил:

– Так ведь грохнуть их надо. Не живьем же тащить.

– Ну, так грохни!

– Не могу. Я всегда лыжей по башке бил. А голыми руками как же?

– А-а-а, мать твою, сопля!

Рыжий, со всего маха, врезал верещавшему в петле косому в бок огромным ботинком. Бедный зайчишка шваркнулся башкой о ствол яблони, и затих. Из ноздрей засочилась ярко-алая кровь на сахарный по своей белизне снежок. Несколько секунд я оцепенело смотрел на мертвого косого, чувствуя, как ледяные мурашки страха струятся между лопаток. Аж в затылке от ужаса похолодело. Я не слюнтяй и не святой, и самому уже сотни раз приходилось добивать зайца в петле. Но такого отвращения, такой тоски еще ни разу не испытывал. Придет время, этот громила и меня вот так же…

Немалого труда мне стоило справиться с собой, и заговорить с бандюком, как ни в чем не бывало. Словно бы продолжая разговор, я заметил:

– А жалко мне тебя, Фунтик.

Тот от неожиданности аж замер на месте. Ну, ни фуя себе! Это чмо ходячее его еще жалеть смеет? Да в пятачину за такое, в пятачину! Однако дожидаться реализации таких планов я не стал, и миролюбиво пояснил:

– Вот ты хороший мужик (мать вашу, что я такое несу?!). Нет, правда, правда. Я же вижу, кто есть ху.

– Ты, сука рваная, со мной не выражайся.

– Да это по-английски. Я к тому, что ты в вашей компании самый деловой, а Вольф Сеню больше ценит. Заметил я, что на тебя он покрикивает, а с Сеней не так. С Сеней он вежливо.

Фунтик только презрительно скривился:

– Глохни, баклан. Он Сеню на расстоянии держит, потому так.

– А что так?

– Мы с Вольфом, чтоб ты знал, восьмерик на зоне вместе оттянули. Он там за меня стойку держал, потому как в авторитете. Он мне, можно сказать, как пахан. А Сеня залетный, из фраеров. Да ни в жизнь Вольф меня на Сеню не сменит. И вообще, заткнись. Не зря Вольф предупреждал: не такой ты лох, каким видишься.

– Да я чего, я молчу…

Ошибся Фунтик. Лох я и есть. Это как же я так просчитался то, а? Ах, как скверно то, граждане… Ну ладно, заедем с другого бока:

– А все же в карты тебя Сеня надул!

Вот это реакция! Затормозил Фунтик так, что снег пробуровил своими пес знает какого размера ботинками. Рванув меня за плечо, мало не оторвав рукав ватника, прорычал:

– Ты за базар отвечаешь?

Я даже не рад стал, что сказал это. Этак он не то что ватник, но и меня порвет. Однако отступать было некуда. Истово перекрестившись, я запальчиво сбогохульничал, прости меня Господи:

– Гадом буду. Вы пока играли, я наблюдал. Ты заметил, у него привычка есть, как бы между прочим, себе в паху почесывать?

– Ну? У него это по жизни. – Как же, по жизни. Пару раз я видел, как он из-под коврика, что на сундуке, карту вытягивает. На сколько он тебя сегодня обул? И, наверное, не в перв…

– Убью-ю-ю гниду!!! Двадцать пять штук срубил!

Да куда же он, тупица сорвался то? Только этого мне не хватало!

– Фунтик! Эй, Фунтик!

Тот затормозил на бегу, резко обернулся и выматерился:

– Ну, люли надо?

– Да ты подожди горячку пороть. Ну что ты ему сейчас скажешь? Он пошлет тебя, и будет прав, все по понятиям. Если хочешь предъяву сделать, надо за руку поймать. Как менты говорят – с поличным. Он тебе наверняка отыграться предложит. А ты согласись. Только смотри, чтобы он на сундук сел.

Фунтик с минуту постоял, размышляя, чем было, потом, признав мою правоту, пообещал:

– Я эту суку порву, ежели так. Но ты смотри… Ежели косяк запорол – освежую вместо зайца…

Однако Сеня идиотом был не полным, и отыграться Фунтику предлагать не спешил. Уж тот и так вертелся, и этак, и рожи выразительные корчил – ноль реакции. Тогда рыжий пошел ва-банк и предложил откровенно:

– Ну, че, Сеня, может, еще скинемся?

Сеня посмотрел на Фунтика с явным интересом. Видать, не часто верзила рисковал отыграться, а тут нате вам – сам предлагает.

– Реванш хочешь взять?

– Не, мне деньги.

– Да без разницы. В секу, по штуке?

– Давай.

И пристроился мускулистым задом, балда, прямехонько на сундук! Я чуть не взвыл с досады, и нарочно погромче загремел посудой, и натужно закашлялся. Услышав мой кашель, Фунтик запоздало сообразил свою оплошность, и поднялся:

– Погодь, я на стул сяду. Там привычнее.

Сеня только плечами пожал. Дескать, мне до фонаря, с какой стороны ты мне просадишь.