Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна)

Сжевав кусок рассыпчатого сыра и ломоть хлеба, Летфен прислонился к сосне и ненадолго закрыл глаза. Всё бы ничего, но сил не осталось. Спать прямо на земле было опасно, а забираться на дерево с такой раной не самая лучшая идея.

Летфен провалился в полудрёму. Ему казалось, что прошло несколько минут, но, когда он очнулся, уже стемнело. Обрамлённый венцом еловых лап сиял светоч луны, отовсюду слышалась приглушённая возня, плеск воды, чей-то хрип. У Летфена волосы встали дыбом от вида кучи гронулов, заполонивших берега источника подобно коровам на водопое. Чёрные туши скользили возле деревьев, глянцевитые спины блестели от воды.

Летфен потянулся за мечом, когда у самого уха послышался хрип. Молодой червь выполз из темноты и, придавив вытянутые ноги Летфена, встал перед ним на задних лапах. Он не хрипел и не обнюхивал его, только странно искривлял голову, как бы рассматривая жертву. Летфен почти не дышал. Любое резкое движение могло потревожить гронулов, и тогда всё стадо бросилось бы на помощь товарищу.

Так они и сидели, глядя друг на друга. Гронул опустил голову. Крошечная, размером с собачью, она задела капюшон Летфена и ткнулась в грудь. Тот вжался в ствол дерева и не шевелился. Червь вдруг повернул шею и отполз. У озера в лунном сиянии стояла Эна, окружённая склизкими чёрными тушами. Летфен часто заморгал и увидел, что это всего лишь сплетение веток ивы, похожее на женскую фигуру. Он медленно пополз прочь от гронульего стада, когда вдруг молодой червь развернулся и стремительно направился к нему, а за ним и остальные. Два десятка гронулов окружили жертву в смертельное кольцо.

* * *

Подвальный карцер напоминал колодец. Аринд лежал на прелой соломе и, заложив руки за голову, пялился в крошечный кружок света на потолке. Вокруг были каменные стены без решёток, деверей и окон, под ногами земляной пол. Наверху, судя по звукам, не меньше шести стражников.

Оказавшись в ловушке, Аринд терзался незнанием судьбы Летфена. Любой, даже самый хилый солдат мог без труда прикончить мальчишку, пока тот был без сознания.

Мимо пробежала крыса, Аринд машинально дёрнулся и схватил её. Если бы в детстве отец не выбрасывал тушки каждый раз, как находил, Аринд сшил бы целый ковёр из шкурок.

Крыса попалась тощая, взъерошенная и мокрая. Она верещала и дёргалась, норовя укусить мучителя за палец. Аринд раскачивал её за хвост и с интересом глядел на тщетные попытки вырваться. Он невольно задумался о том, что и сам очень похож на эту крысу. Закрытый в четырёх стенах карцера, вынужденный быть узником Эсаноры, сопротивляющийся, но беспомощный в итоге. Он вздохнул и впервые, вместо того, чтобы свернуть грызуну шею, разжал кулак. Крыса шлёпнулась на пол, тут же перевернулась и сбежала через какую-то щёлку. Аринд мысленно пожелал ей удачи.

* * *

Как же болела голова! Зенфред едва держался на ватных ногах и в первые минуты одурел от царившего вокруг шума.

«Неужели опять приложили по затылку?» – подумалось ему.

– Как вы, господин? – спросил девичий голос справа.

– Может, вам отдохнуть? – прощебетал второй голос, слева.

Зенфред сообразил, что Факел, должно быть, жутко напился, и это позволило Источнику завладеть телом.

– Я в порядке.

– Но вы же едва на ногах стоите! Позвольте, мы проводим вас в спальню, господин.

Что-то в этой слащавой заботе Зенфреду не нравилось. Уж не намеревались ли дамы затащить его в постель, а потом требовать женитьбы или денег? Он выпростался из навязчивых объятий и, пошатываясь, огляделся. Нет, это была не Пламенная резиденция и не дворец Пранта. Огромный зал, увенчанный люстрой с сотней светочных кристаллов, белая мраморная лестница, ведущая на второй этаж. Под ногами мозаичный пол. Громкая, бьющая в уши музыка, хохот, крики, шум. В нишах стен высокие вазы с цветами, длинные столы, накрытые белыми скатертями с золотым шитьём. Одуряющий запах пряностей, печива и жареного мяса. И люди, люди, люди – везде, куда ни глянь. Девушки в ярких нарядах и юноши в разноцветных плащах с гербами и нашивками Академии.

Зенфред соображал туго. Ещё хуже, чем после удара в затылок кастетом. Совершенно не хотелось напрягаться. Лучше лечь и уснуть, и почему бы не дать этим шаловливым красоткам раздеть себя и позволить показать всю преданность сыну самого Рамуса Лариуса. Зенфред вздрогнул. Это чужие мысли. Мысли подонка Праена.

Нити Источника скользнули к голове, думать стало легче. Кажется, что-то праздновали. В отсутствии отца Праен наверняка старался не пропускать ни одной попойки и воспользовался одним из приглашений, которые Зенфред перечитывал прошлым утром.