Меняющий

Тим был счастлив, наполнен как внутренней любовью, так и от взаимодействия с Ингрид. Он смотрел далеко за горизонт и был в предвкушении нового витка развития сознания, новых внутренних ощущений, свершений в жизни и развития отношений с Ингрид. В свою очередь, Ингрид тоже получала от этого пути удовольствие. Однако в периоды максимальной наполненности Тима, Ингрид старалась отстраняться от Тима. Сознательно выбирала не его. Проводила больше времени с бывшим супругом, даже когда дело не касалось совместных детей, с друзьями, или же просто искала новых знакомств, многолюдных мероприятий и публичности. Это нормально было в их отношениях свободно общаться и делать, что тебе нравится. Но именно в те моменты Ингрид показывала, что она выбирает не Тима. Тима вначале это озадачивало, и когда это стало приобретать системный характер, очень сильно ранить. Тим чувствовал в этом манипуляцию со стороны Ингрид, и эти манипуляции работали. В тоже время Тим понимал, что сам притянул эту ситуацию в свою жизнь. Все, что происходит с человеком – это его выбор, осознанный или неосознанный. У Тима как будто останавливался внутренний двигатель. Он переставал любить себя и оставался совершенно безоружным перед болью, которую он никогда не замечал в себе. Он ничего не мог ей противопоставить, кроме как бегство от Ингрид, чтобы не испытывать эту боль. Но как далеко и куда ты сможешь убежать от боли, которая находится внутри тебя?

Естественными действиями Тима в эти моменты отчаяния было то, что он начинал лимитировать свободу Ингрид, контролировать каждый шаг, и не доверять ей. Одновременно он полностью подстраивался под нее и пытался во всем угодить, совершенно забывая о своих желаниях и чувствах. Что уже в свою очередь являлось следствием того, что он становился раздражительным, недовольным, агрессивным. Ингрид же такое поведение Тима еще больше отягощало и она искала спасение извне, и еще больше отстранялась от Тима.

Ингрид же, в свою очередь, в эти моменты их с Тимом кризиса, притягивала к себе тех, кому она точно знала, что нравится, и будет принята на любых ее условиях. В силу ее красоты и ума, у нее было много поклонников и желающих быть с ней в одной компании.

В то же время Тим и Ингрид продолжали любить друг друга, но совершенно не знали, что делать с этим сложившимся паттерном в их отношениях, который буквально омрачал самые светлые взаимные чувства.

– Почему, когда я на пике своей любви, ты меня отвергаешь, избегаешь меня, и начинаешь искать кого-то еще? – спросил Тим.

– Когда ты наполнен, я чувствую, что от тебя исходит много любви и энергии, но это одновременно заставляет меня чувствовать небезопасно, мне кажется, что ты меня оставишь, так как ты можешь быть намного счастливее сам без меня, – ответила Ингрид.

– Но зачем ты начинаешь искать кого-то еще и начинаешь выбирать не меня? – задал следующий вопрос Тим.

– Это дает мне чувство защищенности, что рядом есть кто-то, кто сможет полюбить меня такой, какая я есть, мне не нужно быть идеальной, – ответила Ингрид, – Но, я всегда люблю тебя, эти люди для меня ничего не значат, и я никогда не пересекала черту в общении с ними. Если бы ты мне больше доверял, ты бы не беспокоился об этом. Но я вижу, как это причиняет тебе много боли. И это делает меня еще несчастнее. Прости меня.

Тим не таил обид на Ингрид, так как понимал, что сам притянул эту ситуацию в свою жизнь, чтобы понять то, где он не вырос, чтобы принять очередной урок, чувствуя, что это его последняя боль. Было очевидно, что Ингрид защищалась от своей боли, и эти действия задевали рану в глубине сердца Тима, которая вызывала боль несоразмерную с ее источником.

Аристо: Чтобы по-настоящему расслабиться и впустить в себя жизнь, важно быть готовым выпустить всю боль и обиды. Чтобы позволить себе быть сильным, важно принять свое бессилие. Чтобы позволить себе счастье, важно принять свою грусть. Чтобы позволить себе свою силу воли, важно принять свое безволие. Чтобы позволить себе могущество, важно принять в себе раба.

Каждый из случаев, когда Ингрид выбирала не Тима, не проходил для него бесследно, а постепенно раскрывал его рану. Он уже не мог рассуждать спокойно, и каждое общение Ингрид не с ним он воспринимал очень болезненно. В какой-то момент он был в агонии от боли и бессилия, что-либо с ней сделать, и готов был разразиться на атомы отчаянной никуда не направленной агрессией, чтобы хоть как-то защититься. В этот момент к нему подошел Аристо и обнял его. Он никогда не делал этого, и сделал в самый нужный момент. Как будто реактор отчаяния, который был готов взорваться через долю секунды, остудили любовью, принятием и спокойствием. Они начали диалог.