Меняла Душ

Ааран не сомневался, для кого предназначались эти камни. Отсидеться за толстыми крепостными стенами, похоже, не удастся, но и выстоять в предстоящей схватке невозможно. Ааран не представлял себе, какие силы бросят на освобождение Менялы Душ Паломники. Он думал, что силами людей, которых он призвал под свои знамена из разных миров, удастся сдержать натиск Паломников, а массированным ударом гаргулий опрокинуть строй и уничтожить врага. Но план трещал по швам. Если гаргульи выйдут и встанут под знамена вместе с людьми, их сдвоенной силы не хватит, чтобы сдержать натиск воинства Паломников и откинуть его от стен замка. Но вступить в бой с птицами Рух могли только гаргульи.

Птицы Рух — страшные создания из мрачного мирка, находящегося на самой окраине сплетения реальностей. В этот мир странники никогда не заглядывали, опасаясь за свой разум и жизнь. Ааран тоже не посещал этот мир и не мог ничего о нем сказать, кроме того, что Грухан Хаас Ж’Маати, двоюродный дядя Аарана, однажды посетил его. Когда он вернулся домой, то несколько лет не покидал своего замка, замкнувшись в нем и не допуская никого, кроме повозок с провизией и лесом. Крестьяне, жившие неподалеку от замка, рассказывали, что старый господин каждую ночь проводил на крыше замка, взирая на луну и жалобно скуля на бледный небесный лик. Когда через три года отец Аарана навестил брата в замке, он застал жуткое запустение, ужасную разруху и совершенно одичавшего родича, который почти не подавал признаков жизни. Последние слова, слетевшие с уст Грухана Хаас Ж’Маати, были:

— Как черен и ужасен мир, пожравший меня!..

С этими словами старый гаргулья умер, а когда-то он славился буйным норовом, неутомимым весельем и дикой жаждой странствий.

Только Паломникам удалось проникнуть в запретный мир. Они возвратились оттуда, усиленные отрядами птиц Рух. И цепочка нанизанных миров содрогнулась от титанической мощи гигантских тварей, способных переносить целые горы и низвергать их на головы обреченных врагов.

Паломники всегда казались странными Аарану. Он не понимал их поступков и устремлений. Они сражались за свои идеалы, но что это за идеалы, гаргульи понять не могли. Почему так остервенело Паломники защищали и оберегали, точно неразумных дитятей, Менял, которые то и дело появлялись в разных мирах? Почему под знаменами Паломников в сторону замка Межмирья выдвинулась несметная армия, как только стало известно, что Меняла Душ пленен? Как удалось Паломникам объединить в одну армию эльфов и гномов, полулюдей-полузверей, птиц Рух и человеческое войско? Для Аарана всё это оставалось загадкой. Воины объединенной армии Паломников всегда отличались особой преданностью, великим мужеством и неподкупностью. Они не покидали поле боя и всегда сражались до последнего…

Птицы Рух приближались. Ааран видел и чувствовал их мощь, как вспарывали воздух крылья размахом с королевский лес Малдебора, как щелкал клюв размером с наследный замок Хаас Ж’Маати. Ааран знал, что птиц нельзя допустить до замка Межмирья. Камни, которые они сжимают в лапах, сметут городские укрепления, разрушат донжон и сотрут с лица земли дворец повелителя, в котором разместился вожак стаи.

Ааран незримо потянулся к Гончему. Он нащупал его на внутреннем кольце замковых стен. Гаргулья возвышался на самой высокой башне и наблюдал за бескрайним морем белого воинства.

«Птицы Рух», — сообщил Ааран.

Гончий отвлекся от картины катящегося на стены замка Межмирья войска и поднял глаза к небу. Огромные черные пятна, похожие на кляксы, которыми усеивал пергаменты документов Бог-Император, не заметить было трудно. Четыре птицы, что находились в небе, затмевали свет, отчего по межмировому полю катилась темная волна.

«Вижу», — спокойно отозвался Гончий.

«Мы должны уничтожить птиц, пока они не уничтожили нас», — распорядился Ааран.

«Поднять в воздух шакий?» — предложил Гончий.

Шакии — крылатые твари, похожие на драконов, которые давно вымерли во всех доступных мирах, сильно уступали в размерах птицам Рух, но могли потягаться с ними в скорости. Управляемые опытным наездником, шакии вступали в сражение с птицами Рух и нередко выходили победителями. Правда, чтобы завалить одну птицу Рух, уходило до десяти шакий вместе с наездниками, но гаргулий никогда не волновала цена.

«Нет», — отказал Ааран.

«Тогда что?» — удивился Гончий.

«Попробуйте небесный огонь», — распорядился вожак стаи.

Гончий ухмыльнулся. Блуждающую озорную улыбку Ааран считал с его физиономии. Гончий поклонился, будучи уверен, что его видят, и тут же отдал команду дальше по цепочке.

Массивные птицы Рух наплывали.

Белое воинство прекратило движение, полностью выдвинувшись на позиции. Среди кавалерии наблюдались повозки с провизией и оружием, а также с десяток катапульт, которые тут же расположились на отдельном пятачке. Вокруг них засуетились расчеты, готовя орудия к бою.