Менялы

Для человека его комплекции — Тим Маккартни был шести с половиной футов росту, с грудью и плечами футболиста — он двигался с удивительной легкостью. Директор клиники был молод — между тридцатью и сорока — однако по его голосу и манере держаться ему можно было дать значительно больше, тем более что зачесанные назад каштановые волосы были тронуты сединой. «Наверное, оттого, что ему часто приходилось присутствовать при подобных сценах», — подумал Алекс. Он с благодарностью отхлебнул виски.

Кабинет с деревянными панелями был мягко освещен, здесь — по сравнению с коридорами и палатами — цветовая гамма была более приглушенной. Одну стену полностью занимали книжные шкафы и стеллажи с журналами.

Алекс ещё не пришел в себя после свидания с Селией, однако сейчас трагизм только что пережитого казался уже нереальным.

— Прежде всего хочу вам сказать, что общий диагноз остается прежним — шизофрения кататонического типа. Помните, я объяснял вам когда-то.

— Да, всю эту терминологию я помню.

— Постараюсь вас ею больше не перегружать.

Алекс встряхнул кусочки льда в стакане и сделал ещё глоток, от виски ему стало тепло.

— Расскажите мне о теперешнем состоянии Селии.

— Вам трудно будет в это поверить, но, несмотря на все внешние проявления болезни, ваша жена относительно счастлива.

— Да, — отозвался Алекс, — в это действительно трудно поверить.

Психиатр продолжал говорить спокойно и ровно:

— Счастье ведь штука весьма относительная. В определенной степени Селия чувствует себя в безопасности — она полностью избавлена как от всякой ответственности, так и от необходимости иметь взаимоотношения с окружающими. Она может замкнуться в себе настолько, насколько того требует её психика. Поза, в которой она последнее время сидит и которую вы наблюдали, — классическая поза зародыша. В таком положении Селия чувствует себя более комфортно, хотя это вредно с точки зрения физического здоровья, и по возможности мы стараемся выводить её из этого состояния.

— Комфортно она себя чувствует или нет, — сказал Алекс, — суть в другом, в том, что после четырех лет самого лучшего лечения и ухода состояние моей жены продолжает ухудшаться. — Он в упор взглянул на своего собеседника. — Так это или нет?

— К сожалению, так.

— Есть реальная надежда на выздоровление? Сможет ли Селия жить нормальной или почти нормальной жизнью?

— Медицина всегда допускает…

— Я же сказал: реальная надежда.

Доктор Маккартни вздохнул и покачал головой.

— Нет.

— Спасибо за ясный ответ. — Помолчав, Алекс продолжал: — Насколько я понимаю, она полностью отгородилась от внешнего мира. Кроме неё самой, её никто больше не интересует.

— Не совсем так, во всяком случае, пока. У неё ещё сохраняются слабые представления о том, что происходит за этими стенами. К примеру, она знает, что у неё есть муж, да и мы ей о вас напоминаем. Однако же она убеждена, что вы сами, без нее, можете о себе позаботиться.

— Так что, обо мне она не беспокоится?

— В общем, нет.

— А как она отреагирует, если узнает, что её муж с ней развелся и женился во второй раз?

После короткой паузы доктор Маккартни ответил:

— Это будет означать одно — порвется единственная нить, связывающая её с внешним миром. Что может повлечь за собой полную потерю рассудка.

В воцарившемся молчании Алекс подался вперед, закрыв лицо руками. Затем он опустил руки и поднял голову.

— Прямые вопросы, — сказал он с оттенком иронии, — предполагают прямые ответы.

Психиатр кивнул с серьезным выражением лица:

— С моей стороны это было данью уважения вашей искренности, Алекс. Я далеко не со всеми так откровенен. К тому же я могу ошибаться.

— Тим, что же человеку делать в такой ситуации, черт побери?

— Вопрос риторический или нет?

— Нет. Можете включить его в счет.

— Сегодня счета не будет. — Молодой доктор коротко улыбнулся, затем задумался. — Вы спрашиваете меня: что делать человеку при ваших обстоятельствах. Для начала он должен по возможности все выяснить — что вы и сделали. Затем принять решение, наиболее благоприятное для всех, включая и его самого. Принимая решение, он должен иметь в виду две вещи. Первое: если он человек порядочный, его чувство вины, вполне возможно, преувеличено, поскольку совестливые люди имеют излишнюю склонность к самобичеванию. И второе: мало кто из нас рожден для святости.

— И это все? — спросил Алекс. — Более конкретно вы не ответите?

Доктор Маккартни покачал головой:

— Решение можете принять только вы сами. Каждый из нас проходит в одиночку свои несколько последних шагов перед принятием решения.

Посмотрев на часы, психиатр встал. Минуту спустя они пожали друг другу руки и распрощались. У входа в Оздоровительный центр Алекса дожидался лимузин с шофером, в машине было тепло и уютно.

Глава 10

— Это же просто гнусный набор пустословия и лжи, — провозгласила Марго Брэкен.