Менялы

Эдвина протянула руку к папкам с прошениями о предоставлении ссуд; она имела право утверждать более высокие суммы, чем кто-либо из управляющих. До одного миллиона долларов единовременно, правда, требовалось согласие двух других представителей администрации. Согласие она неизменно получала. Прошения на ссуды свыше миллиона передавались в административный корпус, в отдел по вопросам кредитной политики.

В «Ферст меркантайл Америкен», как и в структуре любого другого банка, статус администратора определяется размерами ссуды, которую тот имел право утверждать. Такого рода полномочия свидетельствовали о месте администратора в иерархии банка. И назывались «качеством инициалов», так как для окончательного утверждения ссуды администратор ставил на документе свои инициалы.

«Качество инициалов» Эдвины было необычайно высоким для управляющего.

Сегодня утром она просмотрела два прошения о предоставлении ссуды, одобрила первое и сделала кое-какие карандашные пометки на втором. Третье прошение её просто потрясло. Словно громом пораженная, она ещё раз прочла все бумаги, прилагавшиеся к прошению.

Администратор, подготовивший дело, ответил на звонок Эдвины по селектору:

— Каслмен слушает.

— Клифф, подойдите, пожалуйста, ко мне.

— Сейчас иду. — Их отделяло друг от друга не больше шести столов, и Каслмен смотрел прямо на Эдвину. — Держу пари, я знаю, зачем вы меня вызываете.

Клифф Каслмен был человеком небольшого роста, аккуратным, с круглым розовым лицом и мягкой улыбкой. Просителям он нравился, так как умел слушать и сочувствовать.

— Я было решила, — сказала Эдвина, — что это прошение не более чем розыгрыш, хотя и отвратительный.

— Я бы даже сказал, омерзительный, миссис Д'Орси. Однако при всей тошнотворности ситуации, уверяю вас, она реальна. — Каслмен указал на папку. — Я заранее собрал всю информацию, предвидя, что вы её потребуете. А также приложил свою рекомендацию.

— И вы действительно считаете возможным выдать такую колоссальную ссуду на это?

— Я действительно так считаю.

Сорокатрехлетний аптекарь по фамилии Госберн обращался с просьбой о ссуде в размере двадцати пяти тысяч долларов. На эти деньги он намеревался приобрести большую капсулу из нержавеющей стали, чтобы поместить туда тело своей дочери Андреа. Она умерла шесть дней назад в возрасте пятнадцати лет от болезни почек. В настоящее время тело Андреа находилось в морге. Капсула наполнялась жидким азотом минусовой температуры. И в этот раствор погружалось тело, завернутое в алюминиевую фольгу.

— Вам не доводилось слышать об обществах крионистов?

— Нечто псевдонаучное. С довольно плохой репутацией.

— Верно. Однако у крионистов есть множество сторонников, в частности, они сумели убедить Госберна и его жену в том, что, когда медицина достигнет более высокого уровня развития — лет, эдак, через пятьдесят-сто, Андреа можно будет отогреть, оживить и вылечить. Кстати, девиз крионистов: заморозить — выждать — вернуть к жизни.

— Какой ужас, — выдохнула Эдвина.

— Согласен. Однако попробуйте взглянуть на все это их глазами. Они искренне веруют. К тому же они взрослые, вполне разумные и глубоко набожные люди. Разве можем мы, банкиры, брать на себя роль судей? С моей точки зрения, вопрос заключается лишь в следующем: сможет ли Госберн выплатить долг? Ознакомившись с цифрами, смею утверждать — сможет и выплатит. Не исключено, что он не в своем уме. Но из его дела явствует, что если он и сумасшедший, то аккуратно оплачивающий счета. Миссис Д'Орси, — добавил Каслмен, — дело пролежало у меня на столе два дня. И по-моему, это оправданный риск.

Оправданный риск. В конце концов Эдвина пришла к выводу, что по большому счету Клифф Каслмен прав — только степень оправданности риска и должна интересовать банк. Прав он и в том, что банк не должен выступать в роли судьи по житейским делам.

— Ладно, — сказала Эдвина. — Хоть эта затея мне глубоко отвратительна, я принимаю вашу точку зрения.

Она поставила инициалы. Каслмен вернулся к своему столу.

Таким образом, если не считать ссуды на замораживание тела девушки, день начался как обычно.

Все шло своим чередом до обеда.

В те дни, когда Эдвина обедала одна, она предпочитала «нижний» кафетерий в административной башне. В кафетерии было шумно, еда — так себе, но обслуживали там быстро, и весь обед занимал пятнадцать минут.

Однако сегодня у неё был гость, и потому она воспользовалась одной из привилегий вице-президента, пригласив его в закрытый ресторан для старшего руководства — на одном из верхних этажей административной башни. То был их клиент — распорядитель кредитов в крупнейшем городском магазине, который просил ссуду в размере трех миллионов на короткий срок для покрытия дефицита наличных.

— Ох уж эта инфляция! — вздыхал бухгалтер над суфле из шпината.